Он покинул до-дзе в состоянии крайнего смятения духа. Принял ионный душ, позавтракал – горсточка белого риса, немного рыбы, зеленый чай в китайской фарфоровой чашечке – и, переодевшись в голубую униформу сотрудника Центра, отправился в лабораторию.

В кабинете он сразу же включил режим «invisibility»[24]. Прозрачные стены тетраэдра, зависшего над стеклопластовыми сотами лаборатории, подернулись золотистым туманом. Танака знал, что молодежь за глаза называет его рабочее место «золотой клеткой». Благодаря стараниям лейтенанта Куроды «золотая клетка» была полностью защищена от прослушивания и визуального наблюдения – к великому неудовольствию начальника службы безопасности базы «Асгард» Саманты Каррингтон. Сейчас это обстоятельство пришлось как нельзя более кстати.

Виртуальный секретарь быстро и четко доложил доктору обо всем, что произошло в лаборатории за время его отсутствия. Наблюдение за образцами в блоках один и один-А не выявило никаких отклонений от нормы; в отделении «Е» в четыре часа ночи сработали датчики сигнализации – оказалось, что пациент Абидун Макомба покинул свой блок и пытался проникнуть в техническое помещение, используя в качестве ключа сделанную из пластиковой ложки отмычку. Охрана сработала быстро и грамотно; пациент усыплен и препровожден в свой блок; механический замок на двери в техническое помещение заменен на ультразвуковой (стоимостью три тысячи восемьсот шестнадцать имперских иен); отмычка изъята и утилизирована. Ночная почта: два письма из Бостонского федерального центра генетических исследований, приглашение из швейцарского Института Генома на ежегодную конференцию в Базеле; двести шестнадцать писем от молодых гениев из разных стран мира с просьбами о выделении гранта, предоставлении стипендии, возможности поработать в лаборатории великого доктора Танаки. Все как обычно. А вот это уже интереснее – ночное сообщение от лейтенанта Куроды с пометкой «Срочно. Конфиденциально» и письмо от вице-президента «Байотек-Корп» Йошиката-сан.

«Уважаемый господин Танака, – писал Курода. – Считаю своим долгом уведомить Вас, что с двух часов ночи 28 октября на базе „Асгард“ введен режим безопасности „Омега“. В связи с этим пропуск, выписанный мной вчера господину Кобаяси, теряет свою силу и может быть аннулирован любым дежурным офицером охраны. Принимая во внимание важность возложенной на господина Кобаяси миссии, я счел возможным лично отправиться на Радужный Мост для встречи господина Кобаяси и сопровождающих его лиц. В случае необходимости вы сможете связаться со мной по персональному внутреннему номеру».

Танака перечитал письмо дважды. Режим «Омега» за все то время, что он работал на базе, объявляли не более пяти раз. Как не вовремя, впрочем, разумный человек мог бы предположить, что в последние дни перед Большим Хэллоуином на безопасности экономить не станут. Уничтожить контейнеры в этих условиях будет неизмеримо сложнее, но это не проблема доктора Танаки. В конце концов ответственность за груз с самого начала лежала на Кобаяси. Теперь, как только он появится в лаборатории, необходимо сразу же поручить ему избавиться от контейнеров. Какой молодец Курода, что принял решение встретить его на Радужном Мосту: с потерявшим силу пропуском офис-менеджер мог застрять на посту охраны на несколько часов, а сейчас на счету каждая минута. Так, хорошо, а что пишет Йошиката-сан?

Йошиката-сан писал, что дела компании идут как никогда хорошо, прибыль превосходит наиболее оптимистичные прогнозы, и единственной серьезной проблемой остается подбор подходящих кадров. В настоящее время, писал Йошиката-сан,

мы озабочены поиском специалиста, который мог бы заменить нам безвременно погибшего куратора южноазиатского региона герра Брукхаймера. Если у тебя есть кто-либо на примете, обязательно сообщи.

Имя Ганса Брукхаймера ничего не говорило Танаке. Возможно, следует спросить у мастера Хосокава, но это в любом случае терпит. Никакого упоминания об одиннадцати контейнерах и необходимости поскорее с ними расстаться в письме вице-президента «Байотек-Корп» он не нашел. В случае чрезвычайной ситуации Йошиката-сан поставил бы после своего факсимиле печать «желтый лотос», но там стоял его обычный корпоративный номер. Танака позволил себе легкий вздох облегчения.

Закончив с почтой, он связался с лейтенантом Куродой и узнал, что тот с шести утра находится на чек-пойнт Рэйнбоу, ожидая Кобаяси и его команду. Пока что на Мосту никого нет, доложил Курода, впрочем, он и не рассчитывает, что офис-менеджер появится на КПП в столь ранний час. Танака поручил ему немедленно доложить о прибытии Кобаяси и девочек и с головой погрузился в текущие дела лаборатории.

В два часа дня он снова связался с Куродой. Лейтенант сообщил, что в нескольких милях от Стены идет бой: несколько геликоптеров Истребительного корпуса обстреливают подступающие к Радужному Мосту толпы трэшеров. Пограничники на Мосту нервничают, ходят слухи, что в секторе Юг-Дельта вспыхнуло массовое восстание трэш-контингента и что ночью трэшеры пойдут на штурм Врат Танатоса. За Стену перебрасывают все новые и новые отряды истребителей, одним из очагов мятежа называют Старую Краину.

Танака почувствовал, что у него похолодели кончики пальцев. Позавчера Кобаяси говорил ему, что собирается искать Софию Божурин в Старой Краине. По его словам, информаторы, которым он щедро платил талонами на питьевую воду, уверяли, что девушка вместе со своим дедом Христо нашла убежище именно в этом лагере.

Если Кобаяси попал в руки восставших, дело плохо, подумал Танака. Всем известно, что делают трэшеры с теми сотрудниками администрации, которые имеют глупость появиться в их поселениях без охраны. Кобаяси сопровождали трое вооруженных сотрудников лейтенанта Куроды, но этот эскорт был рассчитан на мирное время. Обеспечить безопасность в условиях мятежа мог разве что отряд истребителей.

Хачкай, сказал себе Танака. Вот кто мне сейчас нужен – Ардиан Хачкай, капитан «Демонов ночи». Интересно, где он сейчас?

Он связался с командиром истребителей «Асгарда» Паулем Бронски и попытался осторожно выяснить у него, что же все-таки происходит за Стеной. Бронски, уже второй день пребывавший в отвратительном расположении духа из-за потери целого экипажа своих бойцов, попавших в засаду где-то в степи, хмуро подтвердил, что, по данным воздушной разведки, весь сектор Юг-Дельта охвачен мятежом, а где-то в районе Старой Краины к тому же окопалась бригада Большого Лео Андервуда, одного из самых жестоких и непредсказуемых командиров Истребительного корпуса. Что понадобилось Большому Лео в забытой богом Старой Краине, Бронски не знал и предположений на эту тему строить не собирался. Зато он знал, где сейчас находится Хачкай. Как выяснилось, «этот чертов албанец», не пожелавший послать своих людей в степь на поиски расстрелянного «Предейтором» беглеца, вылетел час назад в рейд на Старую Краину, прихватив принадлежащий «Асгарду» геликоптер «Атлас». Нет, он, конечно же, обещал вернуть коммандеру Бронски геликоптер вместе с раненым пилотом сразу же по завершении рейда, но кого интересуют эти обещания?

Позволив разъяренному Бронски немного выпустить пар, Танака вежливо поблагодарил его и немедленно набрал номер Хачкая. Капитан истребителей не удивился просьбе Танаки. Доктору даже показалось, что он воспринял ее с облегчением: наконец-то гордому албанцу представилась возможность чем-то отплатить Танаке за ту маленькую любезность с заново выращенной ногой. Теперь, по крайней мере, можно было надеяться, что Йоши Кобаяси будут искать. А вот найдут или нет, зависело уже не от Танаки и даже не от капитана Хачкая.