— Мистер, не знаю как вас там, — недомерок дернул напарника за рукав, — через пару минут появится шеф, ему и расскажете...

— Мы с ним в жизни никогда не встречались, а я всегда придерживаюсь одного золотого правила. Сказать какого?

— Ну?

— Никогда не делай того, чего никогда не делал.

— Умора... — усмехнулся недомерок. — Так ведь можно всю жизнь прожить, ничего не делая.

— Попробуй! — бросил ему Варак через плечо. — Вот туда! — обратился он к верзиле, кивнув в сторону ближайшего ангара.

Как только они завернули за угол, Милош поднес ко рту охранника сложенную горстью ладонь левой руки и сказал:

— Сюда будете говорить. Хорошо?

— Да, мистер!

Это были его последние слова, которые он произнес в этот вечер.

Варак опустил левую руку чуть ниже, охранник нагнулся.

Милош задержал дыхание.

Ну вот, наступил момент, о котором каждый самбист мечтает! Свое правое колено доверчивому дурачку к подбородку, разгиб, и его голову резко вниз... Ребром ладони с маху по шее, ногой в дых... Обе кисти замком в кулак — и ему по загривку!

Охранник упал.

Совсем классная ситуация! Удар по загривку уже ногой...

Охранник лежал и не двигался.

Спустя полторы минуты Варак в униформе частной охранной фирмы ждал прибытия Гринелла.

Черный лимузин подкатил к ангару тридцатью секундами позже. Недомерок бросился к машине, распахнул заднюю дверцу. Показался человек, которого Милош никогда не видел, но сразу понял, что это Крейтон Гринелл.

— Пламенный привет шефу! — хохотнул охранник. — А мы тут в раздрызге. Меня ваш посыльный наладил, вернее, сказал, будто вы однозначно распорядились насчет Бенни. Одним словом...

— Заткнись, идиот! — оборвал его Гринелл. — Почему самолет до сих пор в ангаре? Мне сказали, что досмотр уже был. Почему, я спрашиваю, самолет не на полосе?

— Понимаете, из КДП звонили, что пилот задерживается. Правда, не я, а Бенни подходил к телефону. Он же дуб, он же тупой... Теперь вот с вашим знакомым балакает...

— Какой знакомый? Что ты мелешь? Быстро самолет на полосу, я тороплюсь... Водитель, вы в состоянии выкатить самолет из ангара? — обратился он к шоферу.

— Думаю, да! — ответил тот. — Доводилось.

— Тогда поторопитесь! Я заплачу. Времени в обрез. Водитель выскочил из лимузина. Гринелл и охранник помчались следом за ним в ангар.

Варак быстро подбежал к лимузину, распахнул переднюю дверцу и скользнул внутрь.

— Охранник, где вы, черт возьми, пропадаете? — обрушился на него Эрик Сандстрем с заднего сиденья.

— Привет, профессор! — тихо сказал Милош Варак. — Куда путь держим?

— Это вы?! — Сандстрем схватился за ручку дверцы.

— Спокойно, профессор, без вибра! — улыбнулся Варак. — Всего пара вопросов, и вы свободны. Что искал посыльный Гринелла в кабинете у Ардис Ванвландерен? Точнее, у нее в письменном столе? Отвечайте!

— Я не в курсе.

— А если подумать?

— Возможно, приходно-расходную тетрадь. Я знаю, что свои траты она не раз обсуждала с Гринеллом, но не уверен.

— Так, ладно! И второй вопрос. Почему вы убили государственного секретаря?

— Я не убивал...

— Вы косвенный участник убийства. Разумеется, не прямой. Грязную работу за вас делают всегда другие.

— Вы ничего не понимаете, Варак! Мы на грани прорыва в космос... Надо разворачивать научные изыскания, а покойный госсекретарь ратовал за то, чтобы свернуть всю науку, работающую на оборонку. Это недальновидная политика. Мы обязаны создавать новейшие образцы вооружения! В нашем допотопном «Инвер Брасс» собрались косные недоумки. Неужели шестьдесят восьмой год вас ничему не научил?

— Почему не научил? Кое-чему научил.

— Тогда вы должны понять, что мы, американцы, должны. мы просто обязаны иметь самые передовые технологии, иметь самое мощное оружие, такое, какого нет ни у кого в мире.

— Даже если мы взорвем половину планеты?

— Не будьте идиотом! — повысил голос Сандстрем. — Никто не собирается ничего взрывать. Мы цивилизованные люди, но мы опасаемся, что нас обойдут на повороте, как говорится. какие-нибудь русские, любые другие коммунистические режимы. Вот они-то нас и взорвут! А если мы создадим мощное вооружение, тогда никто и не пикнет, вот тогда мы и станем настоящими защитниками мира. И потом, Милош, поймите, если мы примемся за разработку космического вооружения, развернемся в космосе, тогда те же русские кинутся подражать нам. Ухлопают на вооружение весь свой бюджет, окончательно обнищают, и тогда мы с легкостью размоем их идеологию, и коммунизм рухнет. Тот коммунизм, который вы ненавидите! А ваш Кендрик представляет для нас опасность, поскольку его заносит. Он недальновидный политик, он стоит на пути регресса. Прогресс — не его стезя!

— Успокойтесь, профессор! — Варак сунул руку за пазуху. — Кендрик за прогресс, но он против того, чтобы всякие проходимцы наживались за счет налогоплательщиков, чтобы использовали «оборонку» в своих целях, богатели на продаже оружия и патентов на технологии. А вы, профессор, самый настоящий предатель! Из-за вашего предательства погибли десятки людей. Вам известно, какая кара ожидает предателя? Почему вы прикидывались овечкой на заседаниях «Инвер Брасс»? Чтобы выведать детали о планах Эвана Кендрика, а потом сообщать сведения о нем своим друзьям-подонкам?

— Да как вы смеете оскорблять моих друзей?

— А вот так!

Варак вытащил пистолет с глушителем. Сандстрем успел распахнуть дверь и шагнул на бетон, но тут его догнала пуля, и он упал. Раненый Сандстрем приподнял голову и стал кричать:

— Помогите! Убивают! Я ранен! Помогите!..

Варак дослал вторую пулю, которая снесла профессору затылочную часть черепа.

В то же мгновение раздалась автоматная очередь. Стреляли из ангара.

Варак получил удар в грудь и левое плечо.

Он упал и покатился к спасительным травянистым зарослям. Испытывая жгучую боль в груди, он полз по траве, оставляя за собой кровавый след.

Варак понял, что его с минуты на минуту обнаружат и добьют. Слышались крики, вой сирен.

Снова раздалась автоматная очередь. Он перевернулся на спину. Если попадут в позвоночник, ему не уйти от погони! А его дело еще не закончено!

Пули свистели над головой. Одна чиркнула по камню совсем рядом и, срикошетив, отозвалась огнем в животе.

«Все, конец!» — подумал Варак. Он встал на колени, сорвал с себя униформу и, пригибаясь, побежал к автостраде, огибающей аэропорт Сан-Диего с юга.

Кровь горячим ручейком стекала по ногам. Он чувствовал слабость во всем теле. Кружилась голова.