был совсем небольшим, чуть меньше мяча для тенниса. Василиса Петровна взяла его и закрыла ящик. Снова подошла к зеркалу, и Юля поняла, что сейчас она тоже шагнет в него и пропадет, а она останется здесь одна, в неведении, и все, что ей будет дано — ждать и молиться.

И она сойдет с ума.

Юля сглотнула. За стеклом клубился мрак. Василиса Петровна катала в ладони клубок, и в ее пальцах он сверкал и переливался.

Мать Демьяна тоже была ведьмой.

А она — Юля — была простым человеком.

Чем она могла помочь?

Василиса Петровна подалась вперед, и времени на раздумья не осталось.

Юля кинулась вперед и схватила ее за руку.

— Возьмите меня с собой, — взмолилась она.

— Тебе лучше остаться здесь, — мягко возразила Василиса Петровна. — Там ты только помешаешь. Это опасно.

— Но ведь поэтому вы туда и идете! — воскликнула Юля.

Василиса Петровна подарила ей долгий, оценивающий взгляд. Потом кивнула. Взяла ее за руку, и вместе они шагнули в зазеркалье.

***

— Накинь на себя взороотводящий, — инструктировал Демьяна Кощей, пока они шли по зазеркалью. — Возьми под контроль всех, кого сможешь. Попытайся пробить щиты Ростислава, если они есть. Играть честно мы не будем. Общаемся только мысленно. Любые слова не считаются. Как только появится возможность забрать Злату, сделай это и уходи.

— А вы?

— Главное — Злата, — отрезал Кощей. — Скорее всего Ростислав потребует в обмен на нее перстень. Я отдам ему его.

— Но…

— Демьян. Не перебивай меня. Сделать подложное я уже не успею, надевать другое рискованно: Евдокия могла считать его образ в мыслях Юли и показать Ростиславу. Я не знаю, что случится, если он его сломает. Возможно, я действительно умру. Но чтобы не случилось, твоя забота — Злата. Вытащи ее, верни домой и предупреди о происходящем Сокола. Если я погибну, Буян должен быть готов к тому, что на трон сел Ростислав, а значит, возможна война.

— Но…

— У тебя есть другой план?

— Нет.

— Твоя задача — любой ценой защитить Злату и мать. У матери есть доступ ко всем моим счетам и активам, она знает, что делать. Демьян, — Кощей резко остановился и повернулся к нему. — Я официально объявляю, что ты закончил свое обучение и больше не являешься моим учеником. И я освобождаю тебя от обязанностей перед троном. Отныне ты волен сам выбирать свой путь. Постарайся не ошибиться.

Демьян замер, не смея поверить услышанному. Что?

— Я отпускаю тебя, но я уверен, что ты не бросишь мать и сестру, — добавил Кощей.

— Никогда…

Взгляд отца смягчился.

— Сегодня ты впервые за двадцать лет назвал меня папой, — заметил он.

— Я…

— Я счастлив, что ты мой сын, Демьян. Я горжусь этим. Я… — он запнулся — впервые на памяти Демьяна запнулся! — но закончил. — Я люблю тебя. И пожалею, если не успею этого сказать.

Демьяна оглушило. Надо было ответить. Надо было сказать, что он мечтал услышать об этом все последние двадцать лет. Но впервые в жизни ему не хватило слов.

— Я не должен был делать того, что сделал, — продолжил Кощей. — Должен был объяснить тебе. Но однажды я уже потерял Василису и не намерен повторить этот опыт ни с кем из вас. Я благословляю твой брак с Юлей, пусть ты и не просил меня об этом. И помни: чувство вины бесполезно. Нужно делать выводы.

— Я…

— Закончим на этом, — прервал его уже не наставник, возвращаясь в свое обычное состояние, и повернулся к зеркалу, через которое был виден его кабинет в замке. — Взороотводящий, Демьян. Твоя задача — Злата и мать.

Демьян выдохнул: отец прав, и с ним ничего не случится, потому что не может случится, и они обязательно поговорят позже, — проверил щиты, спрятал под них эмоции, чтобы Евдокия не смогла засечь его, и прочел заговор. Кощей кивнул, они переступили через зеркало, прошли кабинет, спустились вниз по лестнице, ведущей к выходу за троном, и отец открыл потайной ход. Камни раздвинулись, и они шагнули в тронный зал.

***

— Яша, — тихо позвала Злата, когда снова доползла до него.

Евдокия молчала, вновь укрывшись в тени, трое мужчин у дверей не шевелились, а Ростислав кружил вокруг трона и, кажется, совсем ее не замечал. Злата старалась ползти как можно незаметнее, хотя, конечно, понимала, что за ней следят. Но никто не окрикнул, и она преодолела этот бесконечный путь в два метра, осторожно взяла Якова за руку — ты была ледяной, и это напугало ее — и прижалась губами к его уху.

— Как ты? — одновременно произнесли они.

— Все хорошо, — соврала Злата, стараясь шептать как можно тише. Нельзя было разозлить Ростислава и неясно было, сколько в данной ситуации полномочий у Евдокии. — Со мной все хорошо. Не бойся, скоро придет мой отец, и он нас вытащит.

— Я рад о нем слышать, — так же шепотом отозвался Яша. — Злата, я ничего не вижу.

Волосы зашевелились на затылке… Нет…

— С-совсем?

— Неясные очертания. Словно туман перед глазами…

Злата не смогла удержать судорожного вздоха.

Если Яшу тоже ударили по голове… Боги…

— У моего отца есть мертвая вода, — прошептала она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Как только мы выберемся, он все поправит. Не бойся.

— Я не боюсь за себя, — спокойно ответил Яша. — Злата, если понадобится, оставь меня. Я все равно далеко не уйду.

— Дурак, я тебя не…

— Помнишь, я рассказывал про Репку? — перебил ее Яша. — На самом деле она сбросила меня. А потом едва не зашибла. Но я увернулся. Я всегда уворачиваюсь. Что с ожогом, что тогда в поле. Не бойся за меня. Я выберусь и в этот раз. Если подвернется возможность, беги.

— Нет.

— Да.

Из темноты, где стояла Евдокия, донесся странный звук, похожий на сдавленное мычание. Злата посмотрела туда, но ничего не было видно. Как плохо было без магии.

— Почему ты не можешь колдовать? — спросил Яша.

— Они надели на меня кандалы.

— Их можно снять?

— Это очень сложная