И никто никогда тебя не любил, никто не хотел встречаться с тобой. У тебя никогда не было ни друзей, ни любимого, Канализация!..»

Элисон презрительно ухмыльнулась. Когда ее фотография окажется на обложке «Тайма», люди начнут находить ее и привлекательной, и симпатичной. Когда ее лицо украсит «Ньюсуик», люди будут взирать на него с восхищением. Телевидение будет показывать ее каждый день, и в конце концов все поймут, что она по-настоящему мила. «Хардкопи» посвятит ей несколько передач. «Инсайд Эдишн» будет передавать интервью с ней.

«Прайм-Тайм», «Дэдлайн»и «Шестьдесят минут» будут взахлеб говорить только о ней.

Она станет самой знаменитой женщиной в мире. То, что она совершит, будут расписывать в газетах много месяцев. Телевизионные интервью будут идти по нескольким каналам. Имя Эдисон Кэнел зазвучит рядом с именами Чарльза Мэнсона, Марка Чэпмена и других. Элисон Кэнел первая из женщин удостоится такой чести.

— Где ты, Элисон? — снова раздался голос Лары. — Давай поговорим!

Опять эта сука разинула свой грязный рот! Ну ничего, она заставит ее молчать, но сначала пусть Лара немного покричит…

— Иду, Лара! — крикнула Элисон. — Я иду, чтобы перерезать твое нежное белое горлышко!..

Таксист Саммер попался какой-то уж слишком разговорчивый. Казалось, он просто физически не в состоянии закрыть рот.

— Черт бы подрал американскую погоду! — бормотал он. — Черт бы подрал Калифорнию! Черт бы подрал все пожары, наводнения, землетрясения, расовые волнения…

«Черт бы подрал болтливых таксистов!»— подумала Саммер, но вслух ничего не сказала. Она так устала, что не могла заставить себя произнести ни слова, не говоря уже о том, чтобы поддерживать разговор. Ах, если бы она только могла потерять сознание, чтобы не чувствовать ни озноба, ни усталости, ни одиночества!

— Что ты делала на улице одна? — спросил водитель, на мгновение поворачиваясь к Саммер, и она увидела его горбоносый профиль. — В моей стране молодые девчонки не бегают по улицам по ночам. Это не правильно!

— А откуда вы приехали? — с трудом промолвила Саммер, стуча зубами. Пусть лучше болтает о своей стране, решила она.

Может быть, тогда ей удастся не слушать.

— Я? Из Бейрута! — гордо сказал водитель. — Это самое лучшее место на земле… Во всяком случае, было до бомбардировки.

Эти сволочи хотят отнять у нас все — наши дома, наши семьи, нашу гордость. Черт бы подрал всех террористов!

— И давно вы в Америке?

— Давно. — Водитель вздохнул. — Слишком давно.

— Мне кажется, мы куда-то не туда повернули, — заметила Саммер, глядя в окошко. — Я думала, мы должны ехать по Колдуотер-Кэньон.

— Я решил поехать через Сепульведу. По такой погоде в каньон лучше не соваться. Если его еще не залило, так наверняка какой-нибудь идиот разбился посреди дороги… — Он шумно откашлялся и завел старую песню:

— Чертов Лос-Анджелес. Наводнения, пожары, землетрясения, волнения — чего только здесь не бывает! У моего приятеля какие-то гады недавно угнали машину! А в другой раз пассажир прицелился в меня из пистолета — выручку ему подавай! Проклятый город, как вы в нем живете — не понимаю!..

— Да, это ужасно, — сказала Саммер, чтобы что-нибудь сказать. На самом деле ей было все равно.

На светофоре впереди вспыхнул красный сигнал. Таксист тут же ударил по тормозам, но водитель шедшей впереди машины не успел отреагировать вовремя, и его красный «Форд» врезался в багажник остановившегося на стоп-линий «Кадиллака».

— Во, видала?! — возбужденно воскликнул таксист. — Американские маньяки!

Водитель «Кадиллака» выскочил из кабины и, крикнув что-то обидное владельцу протаранившего его «Форда», подбежал к их желтому такси.

— Ты видел этого идиота? — заорал он так громко, что у Саммер чуть не заложило уши. — Ты свидетель: этот гад, наверное, держался за член, а не за тормоз!

— Ни хрена я не видел, приятель, — отозвался таксист, глядя прямо перед собой. — Ни хрена, ясно?

Потом он ловко вывернул на соседнюю полосу и обогнул столкнувшиеся машины.

— Долго нам еще ехать? — поинтересовалась Саммер.

— Долго, — буркнул водитель. — Сама видишь — погода ни к черту, да еще на дорогах полно сумасшедших американских водителей!

— Зачем же вы приехали сюда, если вы так ненавидите все американское? — разозлилась Саммер, которая была уже по горло сыта его жалобами.

Водитель расхохотался.

— В Америке есть одна хорошая вещь, девочка… — Он характерным жестом потер пальцы. — Деньги, деньги, деньги!

— Интересно, что там случилось? — нетерпеливо бросила Никки, ерзая на сиденье. Ее машина застряла в пробке на шоссе Пасифик-Кост, и вот уже пятнадцать минут они не могли сдвинуться с места.

— Надо было пустить меня за руль, — раздраженно отозвался Шелдон.

— Это моя машина, — парировала Никки. — Кроме того, я знаю дорогу, а ты — нет.

— Ты никогда не умела водить нормально, — проворчал Шелдон.

— Послушать тебя, так я вообще ничего не умею, — огрызнулась Никки. — Может быть, поэтому ты и женился на мне: тебе нужна была молоденькая дурочка, которую ты мог бы воспитывать по своему вкусу. Кстати, Рэчел тоже совсем молоденькая, и это наводит на мысль, уж нет ли тут закономерности. Ты не находишь?

— Ты несешь полную чушь, — резко ответил Шелдон. — Я не желаю тебя слушать.

И он демонстративно отвернулся.

— Я была настоящим ребенком, — не успокаивалась Никки. — Таким послушным, таким робким, таким внушаемым.

Только поэтому тебе удалось уговорить меня оставить Саммер с тобой. А ведь она с самого начала должна была жить со мной, и ты это прекрасно знаешь!

— Саммер со мной хорошо. Во всяком случае, было хорошо до тех пор, пока она не побывала у тебя в Лос-Анджелесе. Ты дурно на нее влияешь, Никки, это совершенно очевидно. Твое поведение… Пока ты была замужем за Ричардом, ты еще гак-то сдерживалась, но теперь… Этот твой дружок, Айден, кажется…

Он выглядит так, словно его только вчера выпустили из тюрьмы!

— Айден никогда не был в тюрьме. Он актер, и притом — очень хороший. Правда, он бывший наркоман…

— Я всегда знал, что ты испорченная девчонка, Никки. Теперь я вижу, что был прав.

— Я не хочу с тобой ссориться, — сказала Никки и устало вздохнула. — Во всяком случае, не сейчас. Просто мне хочется, чтобы ты понял: с тех пор как мы расстались, я прошла большой путь и многого достигла. Если бы я осталась с тобой, ты скорее всего запер бы меня в четырех стенах и запретил выходить на улицу… Чтобы я случайно не пронюхала, как ты развлекаешься со своими пациентками. Боже мой, иногда я просто не могу поверить, что ты — психоаналитик. По-моему, это просто извращение — спать с женщинами, которые доверяют тебе свои самые сокровенные тайны.