то почему мы [ее] оставим [другому] и поступим противно его приказанию? Мы хотим доложить об этом в присутствии Угедей-каана с тем, чтобы [услышать], что он повелит!».

Соркуктани-бэги соизволила ответить: «Слова ваши справедливы! Но чего не хватает нам среди всевозможных накопленных богатств, чтобы мы чинили [государю] такие помехи?! Мы тоже [ведь] принадлежим каану, он — властитель; все, что признает правильным, то и приказывает».

Когда она по [свойственной] ей рассудительности и способностям соизволила так сказать, эмиры разом замолчали. В результате этого случая между Кутаном и детьми Тулуй-хана воцарилась полнейшая дружба. В пору распри уруга Угедей-каана с Менгу-кааном Кутан не изменил последнему, естественно, что когда Менгу-каан раздавал их войска, то [войско], принадлежащее Кутану, утвердил за ним, как это было [выше] изложено. В дальнейшем также и Кубилай утвердил войско за его детьми, и они неизменно верно служили ему. Ныне весь его уруг находится на службе у Улджэйту-каана.[2671] Согласно установленному обычаю, они ведают своими войсками и всеми способами выполняют условия единства со всем уругом Екэ-нойана. Все те войска, которые принадлежали Екэ-нойону, за это время пребывали на службе Кубилай-каана, который был его сыном и кааном [своего] времени. Ныне они все находятся в рабском служении у Тимур-каана; также и войска, отданные Чингиз-ханом своим братьям и племянникам, пятому сыну Кулкану и своей матери Оэлун-экэ, все [теперь] находятся в рабском служении у каана. Если некоторые отдельные воины в пору междоусобиц по вынужденным причинам и остались в пределах Туркестана и Мавераннахра, то основная масса их тысяч неизменно находится при каане; до сей поры те, что были в первое время, удвоились [числом] при размножении и рождении.

В те годы, когда Кубилай-каан завоевывал владения Хитай, Нангяс, Караджан, Джурджэ, Тангут и Тибет, которые весьма обширны и имеют огромные площади, он всегда посылал на завоевание той или иной области из поименованных владений некоторых из находившихся при нем царевичей со всеми [их] войсками. Когда [эти владения] завоевывались, то он соизволял назначать царевичей на охрану [каждого] такого владения с тем, чтобы они там же поселялись. В настоящее время, как об этом будет изложено в летописи на своем месте, они все, согласно установившемуся обычаю, находятся в тех краях.

Некоторым другим из тех войск он дал безмерно [много] мест для зимних стойбищ и летовок на границах Хитая и на юртах Монголии, прилегающих к тем [хитайским] границам. Они [составляют] огромное войско, которое заняло все степи и горы зимовок и летовок Хитая, Джурджэ и Монголии, обосновавшись там. Все эти упомянутые войска достались от Екэ-нойона по наследству его сыновьям: Менгу-каану, Кубилай-каану, Хулагу-хану и Ариг-Буке, однако их обычай таков: они подчиняются каждому из потомства тех, который владеет главным юртом и великим местом.[2672] Когда Менгу-каан стал ведать отцовским местом и юртом и после того, как сан каана был за ним утвержден, он захотел покорить все владения Ирана, потому что они не были окончательно покорены и очищены в эпоху Чингиз-хана и Угедей-каана, несмотря на то, что [туда] неоднократно посылались эмиры с войсками, а напоследок еще послали и Джурмагуна с войском, ибо багдадский халиф, который был корнем [мусульманских] государей, султаны Рума [Малой Азии], атабеки Шираза и владетели [малик] Шама, Мисра и еретики [исмаилиты] — все были врагами, да и те области, которые были взяты [монголами], находились в неустойчивом состоянии и при малейшем слухе [об их поражении] готовы были отпасть. Он [Менгу-каан], учинив совместный совет, назначил [для окончательного завоевания западных владений] своего брата Хулагу-хана, на челе которого прочие братья, царевичи и [вообще] уруг Чингизханов воочию видели знаки величия, государственного ума, могущества и счастья, с тем, чтобы все те войска, которые были [в свое время] посланы в Иран в качестве войск тама,[2673] и те, что находятся с Сали-нойоном, также в качестве войск тама в стороне Кашмира и в пределах Балха и Бадахшана, все они будут подчинены Хулагу-хану; а из всех прочих войск, — из тех, что принадлежали, роду Екэ-нойона, и из тех, какие принадлежали другим царевичам, — выделить с каждого десятка по два человека, не входящих в счет [войска], дабы не уменьшилось основное его число, и все отдать в инджу[2674] Хулагу-хану, чтобы он отправился в те владения и обосновался там, а когда завоюет [те места], то страна вместе с войском будет принадлежать ему и его детям. По этой причине каждый назначил [в армию Хулагу-хана] из своих братьев и сыновей, не числившихся [в войске], либо рабов [гулам] и людей [просто] расторопных, из расчета по два человека на каждый десяток [своего войска], назначил старшими эмирами своих братьев и сыновей, которые были достойны должности эмира-темника и эмира-тысяцкого, и всех их послали с Хулагу-ханом в землю Иранскую. Потомки всех этих эмиров стали эмирами-темниками, тысяцкими и сотниками. Так как потомки большинства великих эмиров, которые были в эпоху Чингиз-хана, и их род был на службе у Хулагу-хана и каждый [шел] путем определенным и назначенным, то и поныне наибольшая часть их рода и потомков попрежнему назначены на те же отцовские должности. У каждого лица знатного происхождения [бузургзадэ], проживающего здесь [в Иране], родственники состояли [либо] в рабском служении Тимур-каану, [либо] другим тамошним царевичам, и [все] они суть лица влиятельные и эмиры войска, за редким исключением тех лиц, которые по несчастью вследствие суетных помыслов нарушили верность, провинились и лишились эмирского достоинства, но [к сожалению] такие существуют.

По вышеупомянутым причинам все войско, находящееся в настоящее время на всем пространстве от берегов реки Амуя до пределов Мисра [Египта] и Шама [Сирии], все принадлежат к личному инджу Хулагу-хана и каждому из его уруга, кто будет его заместителем на престоле. Ныне они все принадлежат султану Ислама, — да продлится его царствование! — вместе с тем войском, которое особо принадлежало к личной собственности [хассэ] его отца, Аргун-хана, потому что в пору Абага-хана эмиры, каждый согласно своему собственному желанию и выбору, отдавали в инджу Аргун-хану своих сыновей и братьев вместе с нукерами.

То, что отдал Абага-хан на правах инджу, то, что Абага-хан [кроме того] отдал в инджу государю Ислама — да продлится его царствование! — в [его] детские годы и его детям, то, что он [сам, государь Ислама] покупает ныне для своей личной свиты, из [числа] тех монгольских рабов [гуламан-и мугули], которых отовсюду привозили купцы, и то, что [некоторые эмиры] отдают [ему] от своих тысяч то, что не вошло в счет их войска, для