В период расцвета государства всеобщего благосостояния (1960–1970‑е годы) время начала пенсионного возраста снижается. В наиболее развитых странах фактический возраст выхода на пенсию стремится к 60 годам[1209]. В большинстве стран, где существуют государственные системы пенсионного страхования, минимальный возраст выхода на пенсию редко бывает ниже 60 лет и столь же редко выше 65 лет[1210].

Современные пенсионные системы порождают тенденцию к увеличению доли пенсионных расходов в ВВП. Они “созревают”, более длительные периоды уплаты взносов увеличивают число получателей пенсий и их размеры. Социальные системы, которые задумывались и создавались как недорогостоящие[1211], не требующие для своего финансирования больших выплат, становятся для государства и общества обременительными. С 1960–1985 годов расходы на государственные пенсии в странах – членах ОЭСР росли в 2 раза быстрее, чем ВВП[1212].

Растущие пенсионные взносы работников и работодателей отражают меняющуюся демографическую ситуацию. Увеличение налогов на заработную плату стимулирует переток рабочей силы в неформальный сектор экономики, рост безработицы. Сокращается число наемных работников, которые вносят средства в систему пенсионного страхования, по отношению к численности пенсионеров.

Международная организация труда считает нормальным коэффициент замещения пенсией заработной платы, равный 60–70 %, минимально приемлемым – 40 %[1213]. Представить себе сценарий развития событий, в рамках которого такие показатели соотношения средней пенсии и средней заработной платы оказались бы совместимыми с реалиями середины XXI в. с учетом старения населения, трудно.

Процесс старения раньше, чем в других странах, начался в Японии и Германии, где послевоенный бум рождаемости оказался непродолжительным. Если в 1950 году японцы 65 лет и старше составляли 10 % населения страны, то к 1990 году их доля возросла до 19 %, а по прогнозам на 2025 год, достигнет 42,9 %. Соответствующие цифры для Западной Германии: 15,7; 24,1 и 42,2 %[1214]. Процесс старения задан объективными обстоятельствами и потому неизбежен[1215]. В развитых странах мира, по прогнозам ООН, к 2050 году число людей, относящихся к возрастной группе старше 60 лет, будет примерно вдвое превосходить число детей. Сегодня в мире 1 человек из 10 принадлежит к возрастной группе старше 60 лет. По прогнозам ООН, в 2050 году к ней будет принадлежать 1 из 5[1216].

Согласно демографическим прогнозам, к 2030 году бремя, которое ляжет на работающее население из-за растущей численности пенсионеров, в наиболее развитых странах удвоится по сравнению с 2000 годом[1217]. В государствах “большой семерки” прогнозируется рост расходов на пенсии с 6,7 % ВВП (в 1995 году) до 10,7 % (в 2030 году)[1218]. По оценкам ОЭСР, при реализации базового сценария глобального социально-экономического развития затраты на социальное обеспечение увеличатся с 18,3 % ВВП (в 1990 году) до 25,5 % (в 2050 году). Оптимистичный и пессимистичный сценарии дают соответственно 23,7 и 30,4 % расходов на социальное обеспечение в ВВП 2050 года. В течение этого периода расходы на социальную помощь будут ежегодно расти в среднем на 1,9 % в реальном выражении[1219].

Оценки финансового разрыва – роста расходов государственного бюджета, связанных со старением населения, увеличением потребностей в финансировании пенсионного обеспечения и здравоохранения при ограниченных возможностях увеличения налоговой нагрузки на протяжении следующего полувека в странах – членах ОЭСР, – варьируют в пределах 6–10 % ВВП с наиболее вероятной оценкой 8 %[1220]. Повышение пенсионных обязательств в предстоящие десятилетия задано логикой системы пенсионного обеспечения, созданной в конце позапрошлого столетия и первые десятилетия прошлого. Этот рост невозможно финансировать за счет дальнейшего увеличения налогов на заработную плату. И это фундаментальная проблема обеспечения устойчивости социальных институтов, сложившихся в индустриальную эпоху, в условиях постиндустриального общества.

Распределительная пенсионная система в постиндустриальном обществе со стареющим населением оказывает серьезное влияние на долгосрочные перспективы социально-экономического развития. У этой проблемы есть еще один аспект. Он связан с динамикой нормы сбережений. Среди других показателей, определяющих темпы экономического роста, особое значение имеет доля инвестиций в ВВП. Национальные нормы инвестиций тесно коррелируют с национальными нормами сбережений[1221]. По сравнению с аграрным обществом индустриальная эпоха характеризуется повышением доли сбережений и инвестиций в ВВП. На постиндустриальной стадии ситуация меняется. В большинстве стран-лидеров доля сбережений в ВВП сокращается (табл. 12.3). М. Фелдстейн в своих работах показал, что это связано с введением щедрых распределительных пенсионных систем[1222]. Насколько убедительно ему удалось доказать такую связь, учитывая возможное влияние других факторов, – предмет дискуссий в экономической литературе двух последних десятилетий. Но то, что формирование распределительных пенсионных систем создает объективные стимулы уменьшать сбережения на старость, и то, что именно на постиндустриальной стадии проявляется тенденция к снижению частных сбережений, вряд ли можно считать простым совпадением[1223] (табл. 12.4).