Критерии, которые СОМ применил к рыболовным промыслам, вырабатывались совместно с рыбаками, менеджерами промыслов, переработчиками морепродуктов, продавцами, учеными и природоохранными организациями. Главными критериями стали поддержка промыслами рыбных ресурсов в течение неограниченного периода времени, обеспечение постоянного улова, сохранение целостности экосистемы, минимизация вредного воздействия на обитателей моря и непромысловые виды животных и рыб, наличие правил и процедур, обеспечивающих рациональное рыбное хозяйствование и сводящих к минимуму вредное воздействие на природу, а также уважение действующих законов.

Производители морепродуктов не устают заявлять, часто вводя потребителей в заблуждение, что их методы хозяйствования щадят окружающую среду. Поэтому суть деятельности СОМ и СОЛ — независимая сертификация. Как и СОЛ, СОМ не проводит аудиты самостоятельно, а аккредитует сертифицирующие организации. Обращение с просьбой о сертификации добровольно: компании самостоятельно принимают соответствующее решение, если считают, что выгода от сертификации покроет связанные с нею затраты. Небольшие рыбные хозяйства, желающих пройти проверку, могут воспользоваться услугами фонда Дэвида и Люсиль Паккард, который способствует покрытию указанных затрат через фонд «Састейнбл фишери». Процесс начинается с конфиденциальной предварительной проверки обратившейся компании сертифицирующим органом. Затем (если компания все еще хочет пройти аудит) начинается полная проверка, обычно занимающая один или два года (вплоть до трех лет, если проверяются крупные рыбные хозяйства). Если проверка прошла успешно и решены все текущие вопросы, компания получает сертификат на пять лет, однако подлежит ежегодной проверке без предварительного уведомления. Результаты этих ежегодных проверок публикуются на интернет-сайте и могут быть тщательно изучены заинтересованными сторонами. Опыт показывает, что большинство компаний, получив сертификат СОМ, стремится его сохранить и готово удовлетворять всем требованиям, необходимым для прохождения ежегодного аудита. Как и СОЛ, СОМ организует аудиты «опекунской цепочки», призванные отслеживать путь рыбы, пойманной сертифицированным рыбным хозяйством, от рыболовного судна до портового дока, где рыба сгружается, далее до оптовых рынков, рыбообрабатывающих комбинатов (морозильных и консервных), оптовых дилеров, дистрибьюторов и, наконец, рынка розничной продукции. Лишь продукция сертифицированных рыбных хозяйств, путь которой отслеживается вдоль всей цепочки поставок, может быть снабжена логотипом СОМ при реализации через магазинную или ресторанную сеть.

Сертификации подлежат рыбные хозяйства, рыбные запасы, методы ловли рыбы и рыбного хозяйствования, а также орудия лова. Организации, желающие получить сертификацию, включают в себя коллективы рыбаков, министерства, действующие от имени государственных или местных рыбных хозяйств, рыбные обрабатывающие комбинаты и дистрибуторов. Заявки на сертификацию принимаются от рыбных хозяйств, добывающих не только рыбу, но также моллюсков и ракообразных. На сегодняшний день из семи сертифицированных рыбных хозяйств крупнейшим является лососевое рыбное хозяйство, расположенное в американском штате Аляска. Его представляет местное министерство рыбы и дичи. Следующими по величине хозяйствами являются специализирующееся на лобстерах австралийское рыбное хозяйство, рыночная стоимость которого составляет 20 процентов стоимости всех австралийских рыбных хозяйств, и новозеландское рыбное хозяйство, поставляющее местную продукцию на экспорт. Следующая четверка сертифицированных хозяйств находится в Великобритании: одно специализируется на ловле сельди, другое — на скумбрии, «Берри Инлет» добывает моллюсков, а заканчивает список хозяйство «Лох Торридон нефропс». Еще несколько рыбных хозяйств ждут аккредитации: промысел сайды на Аляске (крупнейший в США и приносящий половину общего улова), промысел палтуса на западном побережье Соединенных Штатов, промысел дандженесского краба и пятнистых креветок, промысел полосатого окуня на восточном побережье Соединенных Штатов, а также промысел лобстеров в Калифорнии. Существуют планы сертификации процессов, начиная с несанкционированной ловли и заканчивая культивирование водных организмов (что создает свои проблемы, о которых речь в следующей главе), в отношении креветок и десяти других видов морских животных, включая, возможно, лососевых. Самые сложные проблемы сертификации, с которыми в будущем столкнутся крупнейшие мировые рыбные хозяйства, будут связаны, как представляется, с несанкционированной ловлей креветок (их, как правило, добывают тралением, что приводит к сорному улову), а также с хозяйствами, выходящими за юрисдикцию отдельного государства.

Практика показывает, что сертификация рыбных хозяйств проходит труднее и медленнее, чем сертификация лесов. Тем не менее я приятно удивлен успехами сертификации рыбных хозяйств, достигнутыми за последние пять лет: я ожидал, что процесс затянется на более долгий срок, а трудностей будет больше, чем оказалось на самом деле.

Отношение крупного бизнеса к окружающей среде формируется согласно главному принципу, который попирает чувство справедливости многих из нас. Бизнес действительно может увеличить свою доходность, по крайней мере, в краткосрочный период, экономя на природоохранных мерах и охране труда. Таково сегодняшнее положение дел в рыбных хозяйствах, ведущих неограниченную ловлю рыбы, и в транснациональных лесозаготовительных компаниях, практикующих краткосрочную аренду тропических лесов в странах с коррупционным правительством и недалекими землевладельцами. Аналогичное положение дел сохранялось в нефтедобывающей отрасли до 1969 года, когда произошел катастрофический разлив нефти в заливе Санта-Барбара, а также в горной отрасли штата Монтана до недавнего времени, когда было принято новое природоохранное законодательство. Когда государственное регулирование эффективно, а общественность волнуют проблемы охраны окружающей среды, экологически «чистый» крупный бизнес может оказаться выгоднее «грязного». Впрочем, обратное тоже верно, если государственное регулирование неэффективно, а обществу нет никакого дела до экологии.

Нам легко обвинять бизнес в наживе за счет остальной части общества. Но обвинение само по себе едва ли продуктивно. Нельзя забывать, что коммерческие организации не благотворительные общества, а компании, нацеленные на извлечение прибыли, и что предприятия, размещающие свои акции на бирже, несут перед пайщиками обязательство сделать эти бумаги максимально доходными при условии, что средства достижения поставленных целей законны. Современное законодательство возлагает на директоров компаний ответственность за так называемое «злоупотребление доверием», если только они проводят сознательную политику сокращения прибыли своих предприятий. В 1919 году автомобильный промышленник Генри Форд был привлечен к суду акционерами за то, что повысил ежедневную плату рабочим до пяти долларов. Суд согласился, что, несмотря на заслуживающую похвалы трогательную заботу Форда о рабочих, его предприятие все же существует для того, чтобы приносить прибыль акционерам.

Обвиняя бизнес, мы забываем, что именно общество несет ответственность за создание таких условий, при которых бизнес наживается за счет остальных людей: за нетребовательность к горнодобывающим компаниям в отношении очистных мероприятий, за покупку пиломатериалов, производимых методами нерационального хозяйствования, и т. д. В долгосрочной перспективе именно общество, непосредственно или через своих представителей в политике, способно сделать деструктивное отношение к окружающей среде невыгодным и незаконным, а рациональную экологическую политику превратить в выгодную. При этом общественность может прибегать к различным способам: к привлечению бизнеса к суду за нанесение вреда, как было после катастроф «Эксон Вальдес», «Альфа Пайпер» и завода в Бхопале; к покупке продукции, произведенной только рациональными методами (что привлекло внимание компаний «Хоум депо» и «Юнилевер»); к развитию у работников чувства ответственности за репутацию своей компании; к заключению государством контрактов лишь с компаниями, имеющими позитивную репутацию (что и произошло между компанией «Шеврон» и норвежским правительством); к принятию государством законов и правил, требующих экологически чистых методов хозяйствования (например, в 1970-х и 1980-х годах правительство Соединенных Штатов выпустило новые положения, регулирующие деятельность угледобывающей промышленности). В свою очередь, крупный бизнес может оказать сильное давление на поставщиков, игнорирующих увещевания общественности или государства. Например, когда общественность Соединенных Штатов озаботилось распространением коровьего бешенства, а управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США обнародовало правила, согласно которым предприятия мясоперерабатывающей промышленности должны воздержаться от действий, сопряженных с риском распространения болезни, предприятия мясоконсервной промышленности в течение целых пяти лет игнорировали эти правила и утверждали, будто следование им обойдется слишком дорого. Однако когда корпорация «Макдональдс», столкнувшись со снижением покупательского спроса на свои гамбургеры, предъявила те же требования, мясоперерабатывающая промышленность согласилась с ними в течение нескольких недель, «потому что у нас крупнейшая в мире потребительская корзина», как объяснил представитель «Макдональдс». Задача общественности — определить, какие звенья в цепочке поставок чувствительны к общественному воздействию: скорее, например, «Макдональдс», «Хоум депо» или «Тиффани», нежели консервные заводы, лесозаготовительные компании или золотые прииски.