Роан смотрит на меня, когда усаживаю его на диван.

— Что ты был прав.

— Хм… — ворчит он. — Я всегда прав.

— А сейчас? — Я покачиваю бедрами.

Роан обхватывает меня и сжимает мою задницу.

— Чертовски люблю твою задницу, Джулс.

Я облизываю губы и придвигаюсь ближе, шепча ему на ухо.

— В одном ты был прав. — Он двигает бедрами и потирается растущей эрекцией о мою промежность. — Хватит отвлекать меня. Я пытаюсь говорить серьезно.

— Это ты выглядишь соблазнительной в этих обтягивающих штанах, женщина. Теперь скажи мне, в чем я был прав.

— Такой властный и требовательный.

Я облизываю раковину его уха, и он усмехается.

— Ты называешь меня отвлекающим. Тебе нравится мучить меня.

— Хм. На чем я остановилась? Ах да. Я хотела сказать тебе, что ты был прав на счет твоих пловцов… они сильные.

Я откидываюсь назад, желая хорошенько рассмотреть его лицо, когда он осознает, что только что ему открыла. Роан смотрит на меня в течение минуты и дважды моргает. Затем его осеняет, и на лице появляется великолепная улыбка. Знаю, что она предназначена только для меня.

— Ты говоришь о том, о чем я думаю?

— Да, милый. Да. Мы беременны.

Я едва успела произнести эти слова, как он прижался к моему рту.

Роан отстраняется, и у меня перехватывает дыхание. Всякий раз, когда целую его, это волшебно, как в первый раз.

* * *

После того как все утихло, мы с Роаном поженились в день святого Валентина. В годовщину нашего первого поцелуя. В тот день Роан сказал мне то, о чем я забыла, пока он не напомнил мне об этом в своей клятве.

— Я поклялся, что буду твоим первым и последним поцелуем, Джулс. Я первый мужчина, который поцеловал тебя, когда тебе было пятнадцать, и стану последним, кого ты поцелуешь, когда будешь старой и седой. Я обещаю лелеять и любить тебя до конца своих дней. — Затем Роан поцеловал меня, а проповедник накричал на него за то, что он опередил церемонию.

— Боже, ты делаешь меня самым счастливым, женщина.

— Могу сделать тебя еще счастливее, если возьмешь меня в постель.

— Давай проверим эту теорию. — Он несет меня в постель, когда раздается стук в дверь, и входит моя сестра. — Я же говорил тебе, чтобы ты начала запирать дверь, — ворчит он.

— Упс.

Я сползаю по нему вниз.

— Я помешала?

Пэм одаривает Роана наглой ухмылкой, зная, что чертовски права.

— Уходи домой, Пэм, — рявкает он, и я шлепаю ему по груди.

— Не груби. Я хочу разделить этот момент со своей сестрой.

— Хм, без обид, Джулс. Я знаю, что подшучиваю и подкалываюсь над вами, но не собираюсь присоединяться к вам двоим или смотреть.

— Фу, нет, — рычит Роан.

— Я беременна, — сообщаю сестре, и она визжит, обнимая нас обоих, и начинает плакать.

— Я стану тетей?

— Да, но уходи, чтоб я мог вернуться к тому, на чем остановился, пока ты не помешала.

Роан любит мою сестру, честно, но она выводит его из себя, потому что постоянно появляется без предупреждения в любое время. Ему лучше привыкнуть к этому. После рождения ребенка станет только хуже.

— Хорошо. Я знаю, когда меня не хотят видеть. Я просто зашла узнать, желает ли Роан участвовать в пари, которое заключили ребята.

— И что это за пари? — спрашивает он.

— Оу… скоро Уилле Мэй восемнадцать и она закончит школу… пари на то, через сколько Ист сломается.

— Люди, это так чертовски грубо. Вы не можете так поступать.

Пэм пожимает плечами, а Роан говорит:

— Какие сроки и каков взнос?

Я качаю головой на них обоих, но люблю их больше всего на свете.

— Отлично. Я закончу ваш спор, скажу, что через месяц после окончания школы они официально станут парой.

Пэм ухмыляется мне, а Роан смеется.

— Видишь. Ты одна из нас.

Моя сестра хохочет и обнимает меня

Роан делает ставку и выталкивает ее за дверь, требуя, чтобы она не возвращалась хотя бы три дня.

— Почему три дня?

— Потому что именно столько я планирую держать тебя голой в постели.

— О, мне нравится. Очень нравится.

Я иду к спальне, сбрасывая по пути одежду, чтобы мой мужчина мог выполнить свое обещание, и о да, он его сдержит.