Гамов возразил:

— Враги такие же люди, как и мы. Большинство из них насильно погнали воевать, они не ответственны за войну, хоть и страшны для нас, когда воюют. Я повышаю плату солдату, берущему врага в плен, за то, что он сохранил человеческую жизнь. Вывел из строя врага, но спас человека. Гонсалес, вы часто говорите, что ненавидите все формы войны. Убийство не ликвидирует войны, за убитого будут мстить. За пленного не мстят. За то, что сохраните пленному жизнь, будут благодарны. Если враг знает, что мы только убиваем, он и в безвыходной ситуации отчаянно сопротивляется и сеет смерть в наших рядах. А если узнает, что мы платим нашим солдатам за сохранение жизни больше, чем за убийство, то разве тогда ему, попавшему в трудное положение, не захочется самому пойти к нам с поднятыми руками, чтобы разделаться с опостылевшей войной? Это же логика, Гонсалес! Не только простая человеческая логика, но и военная! Как же вы этого не понимаете?

Мы с Пеано поддержали Гамова.

Гамов прочёл вслух ценник денежных наград за боевые подвиги:

1. Захват водолёта — 2000000 калонов

2. Уничтожение водолёта — 1000000

3. Захват электроорудия — 200000

4. Уничтожение электроорудия — 100000

5. Захват ручного вибратора — 10000

6. Уничтожение ручного вибратора — 5000

7. Захват автомашины — 20000

8. Уничтожение автомашины — 10000

9. Захват метеогенератора — 4000000

10. Уничтожение метеогенератора — 2000000

11. Захват генерала в плен — 500000

12. Уничтожение генерала — 100000

13. Захват офицера в плен — 50000

14. Уничтожение офицера — 10000

15. Захват солдата в плен — 1000

16. Уничтожение солдата — 200

17. Раненому за ранение — 2000

18. Наследникам убитого — 10000

Захват и уничтожение остального боевого снаряжения и материалов, не упомянутых в настоящем списке, оценивается каждый раз особо — с учётом важности его для успеха в бою.

— Вот и перешли к неклассическим методам войны, — сказал я. И на этот раз не иронизировал.

— Это только начало нашей войны против войны, — отозвался Гамов.

Все мы — и я, и Пеано, и Гонсалес, а до нас ещё Павел Прищепа — уже искренно поддерживали то новое, что вносил Гамов в методы войны. Он мог уже и тогда назвать нас своими учениками. Но ни один из нас и отдалённо не догадывался, до каких границ продумал он эти «неклассические методы войны», какие поставил себе исполинские цели и с какой опаляющей энергией будет их добиваться.

Трудно передать возбуждение, охватившее всю дивизию, когда расклеили «Ценник подвигов».

И первым, кто взволновался, был наш старый генерал Леонид Прищепа. Он ожидал, что наутро мы представим ему диспозицию похода на север в тыл противника. А ему положили на стол роспись выплат за воинские успехи. Он промолчал, когда Гамов роздал солдатам малую толику захваченных денег — чего на войне не бывает, опытный военный умеет на многое закрывать глаза. Но превратить маленькое вынужденное исключение в новый метод ведения войны? Скрепить этот неслыханный метод своей подписью? Вы белены объелись? Да никогда, говорю вам!

И как мы ни убеждали, он не пошатнулся.

— Приказ о наградах за подвиги подпишу я, — сказал Гамов. — Ведь это моя идея, буду отвечать за неё.

Перед вывешенным списком не рассеивались солдаты. Одни читали вслух, другие переписывали цифры. В палатках толковали только о наградах за боевые успехи. К начальнику охраны машин с деньгами подошло несколько солдат — возможно из тех, кто недавно пытался захватить их силой, — и сказали:

— Ребята, в случае чего — кричите нас на подмогу. А то шантрапа разграбит, и после боя будет нечего получать.

А на электробарьере два солдата, сидя на баллонах со сгущённой водой, делились мечтами — я стоял неподалёку и услышал:

— Приобрету домик, — говорил один. — Теперь на войне заработаем, не прежнее — голову сложи либо в госпиталь… Вышлю домой награду, пусть подыскивают домик.

— А если голову сложишь до награды? — поинтересовался второй.

— И за смерть мою получат не один похоронный листок.

Не только я прислушивался к солдатским разговорам. Все командиры докладывали, что солдаты уже сердятся, чего медлим, почему теряем драгоценное время в обороне? Генерал Прищепа приказал распустить слух, что к нам на выручку идёт армия. В слух поверили, меня спрашивали, скоро ли рванём навстречу? Я отговаривался, что определённо не скажу, но скоро соединимся со своими — это была не та правда, в какую верили солдаты, но всё же правда. Открыто лгать было стыдно.

Между тем, противник методично окружал дивизию. На другом берегу Барты неприятельские части занимали оборону, готовили засады. Враг вёл себя нагло и беззаботно — заводили весёлую музыку, ночами лезли купаться. Нас провоцировали на бесцельный обстрел. Но мы не тратили снаряды на уничтожение декораций. Неприятель не собирался штурмовать нас с запада. Он не знал, что мы сами намерены устремиться туда, откуда недавно с тяжёлыми боями брали Барту. Родеры — отличные воины, но пленники заранее разработанных планов — и на этом всегда можно сыграть.

Пленная дивизия двигалась пешком тремя отрядами. Аэроразведчики показывали, что тяжёлого вооружения неприятельская охрана не имеет — ни одного электроорудия, не говоря уже о метеогенераторах. Большого сопротивления удару всей нашей дивизии охрана пленных оказать не могла. Зато неприятель мог увести колонны пленных назад, под защиту основных сил, готовящихся с фланга атаковать наши позиции на Барте либо прорваться дальше нас в свой тыл. Ни того, ни другого нельзя было допустить.

Пеано предложил разделить нашу дивизию на два полка с мобильным оружием и группу уничтожения из двух полков с тяжёлым снаряжением. Полки прорыва форсируют Барту и, не ввязываясь в затяжные бои, устремляются вперёд. Задача левого полка — закрыть неприятелю путь в свой тыл. Задача правого полка — преградить дорогу обратно. Сила полков прорыва неодинакова. Родеры, встретив препятствие впереди, не бросятся сразу назад, поспешное бегство не в их характере. Они попытаются разметать неожиданную затычку. Бои левого полка наверняка будут ожесточёнными и долгими. Задачу правого полка можно выполнить меньшими силами — бегство назад произойдёт лишь после разгрома, когда неприятель будет сильно ослаблен. Основную задачу по разгрому неприятеля и спасению пленных выполняет группа уничтожения.

Командование левым полком прорыва, продолжал Пеано, возлагается на майора Семипалова, правым полком командует капитан Прищепа со своей разведывательной группой. Отряд уничтожения возглавляет полковник Гамов. Генерал Прищепа координирует боевые действия всех отрядов.

— Возражений нет? Замечания? — спросил генерал. — Капитан Прищепа, доложите, как отводят в тыл пленных.