Наступившее вслед за кончиной Преобразователя подобие смутного времени не уничтожило его главных преобразований, военных, правительственных и общественных, и ясно показало, как неосновательны были его опасения на случай перехода власти в руки царевича Алексея. Наоборот, последствия сыноубийства создали именно ту политическую атмосферу, которая постоянно ослабляла дальнейшее действие произведенных реформ и мешала Русскому государству, т. е. Восточной Европе, стать на равную ногу с Западной в смысле европейской культуры. Прошло 200 лет со времени этих реформ, а Россия не догнала Европу и является почти такою же отсталой по культуре, как и в его время. Петр страстно стремился к морю и завоевал балтийские берега, но и 200 лет спустя эти берега остаются не русскими. Основанный им на чухонской окраине, удаленный от русского центра, Петербург не только их не обрусил, но в сем отношении даже сделал шаг назад, подарив чухонцам завоеванную Петром и его дочерью Елисаветою Выборгскую губернию и поставив русскую народность ниже чухонской в правах гражданства. Одним словом, недостаток национальной политики в течение петербургского периода имеет своим началом излишнее преклонение Преобразователя перед иноземщиной и крайне неуважительное отношение к своей коренной народности, к ее вековым преданиям и обычаям, многие из коих заслуживали более бережного с ними обращения, а не жестоких пыток и казней или глумления над ними всепьянейшего собора, беспощадного брадобрития и т. п. Петр далеко не оценил громадных жертв, принесенных народом ради завоевания балтийских берегов, не оценил преданного, даровитого русского племени, которое сумело бы без особого принуждения усвоить себе действительно нужные и полезные преобразования, и только страстная натура царя, его нетерпеливость, тирания и не всегда присущее умение отличить необходимые реформы от несущественных вызывали в народной среде ропот и дух противоречия, доходивший иногда до явного неповиновения, особенно со стороны приверженцев старого церковного обряда, которые видели в нем даже антихриста. Культурный разрыв наружно европеи-зованных высших классов с народною массою, а также недостаток единения царя с коренным русским народом начались именно с Петра Великого. Этот недостаток единения поддерживался и усиливался благодаря в особенности немецким бракам, каковые явились одною из наиболее упрочившихся Петровских реформ.

Повторяю, не кто другой, как Петр, приготовил наступившее вслед за ним подобие известной Смутной эпохи начала XVII века. Жалкий, забитый царевич Алексей обнаруживал немалую наблюдательность и даже недюжинный природный ум некоторыми своими суждениями — конечно, в близкой к нему среде — об отцовских действиях и мероприятиях. Между прочим, он метко предсказал скорое наступление бабьего царства и предчувствовал грядущее господство на Руси немцев. Насильственное устранение его от престола более всего принесло пользу сим последним, а для русского народа отнюдь не было благодеянием. Конечно, беспримерная деятельность и гениальность Петра навсегда стяжали ему наименование Великого и провели резкую грань между старым, московским, и новым, петербургским, периодами русской истории. Однако вместе с тем Петровская эпоха послужила переходною ступенью от патриархального и национального московского самодержавия к бюрократическому и космополитическому петербургскому абсолютизму.

История оценивает такие богатырские личности не только по их задачам, стремлениям и побежденным препятствиям, но также и по важнейшим последствиям их деятельности. И наше поколение, когда почти все таковые последствия достаточно выяснились, с большею основательностью и беспристрастием, чем предыдущие поколения, может подводить исторические итоги деяниям великого Преобразователя земли Русской и указывать не только лицевую, но и оборотную их сторону.