– Я тебя услышал, Тарс Таркас, – ответил я. – Как тебе известно, я не с планеты Барсум; ваши пути чужды мне, и в будущем я могу действовать только так, как привык раньше, в соответствии с тем, что мне диктует моя совесть, и по правилам моего народа. Если меня оставят в покое, я буду вести себя мирно, в противном случае пусть те барсумиане, с которыми мне придется иметь дело, уважают мои права иноземца, иначе поплатятся сполна. Но прежде всего, каковы бы ни были твои намерения относительно этой несчастной молодой женщины, давай договоримся: кто бы ни попытался в будущем нанести ей вред или оскорбление, ему сперва придется иметь дело со мной. Я понимаю, что вы не цените щедрость и доброту, но мне они дороги, и я могу убедить даже самого отважного воина в том, что эти качества совсем не ослабляют способности сражаться.

Обычно я не произносил столь длинных и напыщенных речей, но предположил, что таким образом задену чувствительную струну в груди у зеленых марсиан, и нельзя сказать, чтобы я ошибся. Моя речь явно глубоко задела их, и отношение ко мне в результате стало еще более уважительным.

Тарсу Таркасу, похоже, понравился мой ответ, но его слова прозвучали загадочно:

– А я думаю, что знаю Тала Хаджуса, джеддака Тарка.

После этого я повернулся к Дее Торис и помог ей подняться на ноги, а затем направился вместе с девушкой к выходу, не обращая внимания ни на топтавшихся рядом гарпий-охранниц, ни на вопросительные взгляды вождей. Разве я не был теперь таким же вождем? Ну, значит, я могу принять на себя ответственность. Они не стали к нам цепляться, так что Дея Торис, принцесса Гелиума, и Джон Картер, джентльмен из Виргинии, сопровождаемые верным Вулой, в полной тишине вышли из приемного зала Лоркваса Птомела, джеда таркиан Барсума.

Когда мы вышли наружу, две стражницы, которым было поручено присматривать за Деей Торис, поспешили за нами, как будто снова собирались ее конвоировать. Бедная девочка прижалась ко мне, и я почувствовал, как ее маленькие ладошки крепко стиснули мою руку. Жестом отогнав охранниц, я сообщил им, что теперь за пленницей будет приглядывать Сола, а Саркойю предупредил: ее ожидает внезапная и мучительная смерть, если она снова посмеет жестоко обращаться с Деей Торис.

Моя угроза была весьма некстати и причинила девушке больше вреда, чем пользы, потому что, как я узнал позже, мужчины на Марсе не могли убивать женщин, а женщины – мужчин. Так что Саркойя просто злобно посмотрела на нас и отправилась строить козни против меня.

Вскоре я нашел Солу и объяснил ей, что она должна опекать Дею Торис, так же как в свое время меня, и попросил найти другое жилье, где к ним не приставала бы Саркойя. А сам я собирался поселиться вместе с мужчинами.

Сола посмотрела на предметы снаряжения, которые я нес в руках и на плече.

– Ты теперь великий вождь, Джон Картер, – сказала она, – и следует выполнять твои приказы, хотя на самом деле я рада это делать при нынешних обстоятельствах. Тот мужчина, чьи знаки различия ты несешь, был молод, но он считался великим воином и благодаря своему искусству достиг места рядом с Тарсом Таркасом, который, как ты знаешь, второй после самого Лоркваса Птомела. Ты – одиннадцатый, и лишь десять вождей в этой общине превосходят тебя доблестью.

– А если я убью Лоркваса Птомела? – спросил я.

– Ты стал бы тогда первым, Джон Картер, но добиться такой чести – сражаться с Лорквасом Птомелом – можно лишь по воле совета. Впрочем, если он нападет на тебя и ты убьешь его при защите, первое место также будет за тобой.

Я засмеялся и сменил тему. У меня не было особого желания убивать Лоркваса Птомела, а еще меньше мне хотелось быть джедом таркиан.

Вместе с Солой и Деей Торис я отправился на поиски нового жилья, и мы нашли его в здании поблизости от зала приемов, в строении куда более вычурной архитектуры, чем наше прежнее обиталище. Мы также обнаружили в этом доме настоящие спальные палаты с древними кроватями, коваными, очень красивыми, – они свисали на гигантских цепях с мраморных потолков. Росписи стен поражали чрезвычайной сложностью – в отличие от фресок в других зданиях, которые я осматривал, здесь в композиции было включено множество человеческих фигур. Я увидел людей, похожих на меня самого, с куда более светлой, чем у Деи Торис, кожей. На них были изящные развевающиеся наряды, густо украшенные металлом и драгоценными камнями, а их пышные волосы отливали золотом или красноватой бронзой. Мужчины не носили бороду, оружие держали лишь немногие. Картины запечатлели этих светлокожих и светловолосых патрициев по большей части за развлечениями.

Дея Торис в восторге хлопнула в ладоши при виде этих великолепных произведений искусства, созданных давно исчезнувшим народом, а вот Сола как будто их и не заметила.

Мы выбрали для Деи Торис и Солы эту комнату на втором этаже, окнами на площадь; вторую же, примыкавшую к первой, и еще одно помещение, сзади, решили использовать для приготовления пищи и хранения запасов. Потом я отправил Солу за постельными принадлежностями и кухонной утварью, которая могла понадобиться, пообещав, что буду охранять Дею Торис до ее возвращения.

Как только Сола ушла, Дея Торис повернулась ко мне со слабой улыбкой:

– Ну и куда бы могла побежать твоя пленница, если бы ты ее оставил, разве что следом за тобой, с мольбою о защите? И просила бы у тебя прощения за дурные мысли, которым предавалась на твой счет в последние несколько дней.

– Ты права, – ответил я, – нам обоим бежать некуда, разве что мы пустимся в бега вместе.

– Я слышала, как ты говорил с тем, кого называют Тарсом Таркасом, и думаю, что мне ясно твое положение в зеленой орде, но чего я не могу понять, так это твоего утверждения, что ты не барсумианин. Во имя моего первого предка, – продолжила она, – откуда же ты? Ты похож на нас и в то же время не похож. Ты говоришь на моем языке, но я слышала, как ты объяснял Тарсу Таркасу, что лишь недавно его выучил. Все барсумиане говорят на одном и том же языке, от ледяного юга до ледяного севера, хотя их письменность различается. И только в долине Дор, где река Исс исчезает в затерянном море Корус, как будто звучит иная речь, но, если не считать легенд наших предков, нет никаких сведений о том, чтобы кто-нибудь из барсумиан возвращался из тех мест. И не говори мне, что ты вернулся оттуда! Если бы это оказалось правдой, они бы убили тебя самым ужасным образом; скажи, что это не так!

Ее глаза наполнились странным, таинственным светом, голос звучал умоляюще, а маленькие руки протянулись к моей груди и нажали на нее так, словно пытались выдавить отрицание из самого моего сердца.

– Мне незнакомы ваши обычаи, Дея Торис, но в моей родной Виргинии джентльмен не лжет ради собственного спасения. Я не из Дора, я никогда не видел вашу мистическую реку Исс; и затерянное море Корус все так же затеряно, насколько я могу понять. Ты мне веришь?