Лишь теперь я заметил, что мы не одни в комнате — некто протянул к бюро руку, желая взять шляпу и трость. И в этом жесте повернулся ко мне лицом.

— Мистер Кларк, — произнес Нельсон По, предварительно поморгав, как бы в усилии вспомнить мое имя.

— Я нарочно послал за мистером Нельсоном По, — обронил Уайт, удовлетворенно взглянув на своего гостя. — Мы с ним знакомы по судебным процессам. Мистер Нельсон По известен как один из самых уважаемых граждан Балтимора. Вдобавок он кузен покойного. О, я смотрю, джентльмены, вас не нужно представлять друг другу! Вот и славно. Мистер По был так любезен, что обсудил со мной ваше дело, мистер Кларк, — продолжал Уайт. (Мог бы и не продолжать — я и сам догадался, к чему он клонит.) — Мистер По полагает, что нужды в расследовании нет никакой. Он считает факты, известные о безвременной кончине своего кузена, вполне достаточными.

— Но как же, мистер По! — воскликнул я. — По вашим же словам, вы не сумели выяснить, как Эдгар провел свои последние дни! Вы же сами видите — здесь тайна; страшная тайна!

Нельсон По был занят надеванием плаща. Мне вспомнилось его поведение во время прошлой встречи, вспомнилась пренебрежительная манера, в какой он отзывался о своем кузене. «Боюсь, больше я вам ничего не скажу», — заявил он тогда в своем кабинете. Однако лишь теперь я задумался, что Нельсон По имел в виду: что ничего больше не знает или что ничего больше не намерен сообщать?

Я шагнул к Уайту, полагая, что могу говорить с ним откровенно.

— Мистер Уайт, вы не поверите — Нельсон считает смерть лучшим исходом для своего кузена!

Однако Уайт резко перебил меня:

— А мистер Герринг полностью согласен с мистером По, чтоб вы знали, мистер Кларк. Вы знакомы с мистером Геррингом? Мистер Герринг держит лесопилку. Он тоже доводится кузеном Эдгару По и первым из родственников прибыл в гостиницу «У Райана», то есть на избирательный участок, в тот день, когда мистера По нашли там в тяжелом состоянии.

Действительно, Генри Герринг стоял в дверях, дожидаясь Нельсона. При упоминании о его похвально скором возникновении рядом с Эдгаром По, Герринг скорбно склонил голову. Это был плотный невысокий человек — плотнее и ниже Нельсона. Лицо его хранило выражение сурового упорства. Я протянул ему руку; мистер Герринг пожал ее как-то деревянно, без малейшего интереса к моей персоне. Я же сразу узнал его — он был одним из четырех равнодушных, провожающих Эдгара По в могилу.

— Пусть мертвые покоятся с миром, — сказал Нельсон По. — Ваше участие представляется мне болезненным. Возможно, мистер Кларк, вас и моего покойного кузена роднит не только похожий почерк. — И Нельсон По с учтивостью пожелал нам всем удачного дня и торопливо прошел к двери.

— Мир праху его! — изрек Генри Герринг голосом почти замогильным и поспешил за Нельсоном.

— У нас, мистер Кларк, хватает собственных дел, — начал Уайт, когда оба родственника Эдгара По вышли. — Знаете, сколько в Балтиморе бродяг, гулящих женщин, сомнительных иностранцев? И все они каждый божий день нападают на граждан, облегчают их карманы, грабят склады и растлевают детей. Откуда, по-вашему, взять время на всякие пустяки?

Уайт продолжал в том же духе. Я давно не слушал — я смотрел в окно. Взгляд мой следил, как Нельсон По и Генри Герринг садятся в экипаж. Когда открылась дверца, внутри экипажа я заметил хрупкую изящную женщину. Нельсон По уселся рядом с ней. В первую секунду я осознал, что женщина мне отчасти знакома. В следующую секунду я вспомнил, где видел ее (точнее, почти полное ее подобие), и эта мысль заставила меня содрогнуться, будто от могильного холода. Конечно же, посмертный портрет, который Нельсон держит в кабинете, несмотря на собственное недовольство манерой исполнения. Женщина в экипаже показалась практически двойником обожаемой жены Эдгара По, столь рано покинувшей этот мир; они с Вирджинией были как сестры-близнецы. Нет, я почти не сомневался — женщина в экипаже и есть Вирджиния — дорогая Сисси!

Выражение лица Сисси По, схваченное художником лишь через несколько часов после ее смерти, дало толчок памяти; всплыли следующие строки:

Peccavimus: но не тревожь напева похорон,

Чтоб дух отшедший той мольбой с землей был примирен…

…И ты безумствуешь в тоске, твой дух скорбит о ней,

И свет волос ее горит, как бы огонь лучей,

Сияет жизнь ее волос, но не ее очей[8].

Позвольте! Я сам себе не верил. Эдгар По в стихотворении о прекрасной, безвременно скончавшейся Линор советует не тревожить «напева похорон». Фантом произнес именно эти слова: «Не следует тревожить напева похорон». Значит, дело и вправду касалось Эдгара По, как я и думал! Напев похорон!

Я тянул шею, пока экипаж не укатил.

— Поймите, мистер Кларк, — со вздохом продолжал Уайт. — В этом деле нет состава преступления. Прошу вас, сэр, оставьте ваши подозрения. Похоже, вы склонны в каждом рядовом происшествии видеть некую тайну. Вы женаты, мистер Кларк?

Этим вопросом Уайт вернул мое внимание.

— Нет, — отвечал я, помедлив. — Но собираюсь жениться.

Он понимающе рассмеялся:

— Вот и хорошо. Вам не повредит отвлечься на нечто более приятное, нежели смерть Эдгара По. А если не отвлечетесь, мистер Кларк, ваша избранница может вам и отказать.

Воздействие, которое произвела на меня беседа в полицейском участке, уныние, в которое я впал, вполне иллюстрируются усердием в работе, проявляемым мной в последующие дни. Итак, я аккуратно заполнял очередную страницу, сидя за столом у запотевшего окна, краем глаза наблюдая исход клерков из соседних контор. Я сидел в конторе дольше всех, даже дольше Питера. Казалось бы, я должен был чувствовать облегчение. Я сделал все, что мог, вплоть до обращения в полицию. С какого еще боку оставалось взяться за это дело? Ни с какого. Взор мне застил мутный туман рутины, туман, сквозь который ничего не было видно.

Так текли мои дни. Мной владела апатия столь тягостная, что никакие удовольствия балтиморского общества не могли ослабить ее путы. Именно тогда в дверь мою постучали — мне было доставлено письмо. Посыльный оказался из читальни; библиотекарь решил отправить мне статьи об Эдгаре По, ибо сам я теперь не ходил в читальный зал. Газетные вырезки датировались несколькими годами ранее; библиотекарь, видя, что они в той или иной степени касаются Эдгара По, и помня, что я интересовался этим человеком, услужливо поместил их в конверт.

Одна статья совершенно потрясла меня.

Оказывается, все это время Эдгар По не покидал моих мыслей.

16 сентября 1844 г.

От «преданной читательницы» в наше издание поступила следующая информация: Эдгар А. По, эсквайр, литератор одаренный и непредсказуемый, «списал» своего персонажа, гениального Огюста Дюпена, с реального человека, носящего похожее имя и славящегося мощным аналитическим умом. Сей почтенный джентльмен широко известен в Париже и его окрестностях, ибо парижская жандармерия весьма часто обращается к нему за помощью при расследовании преступлений даже и более загадочных, нежели те, что послужили сюжетами трех рассказов мистера По, из коих «Похищенное письмо» является последним (впрочем, издатели надеются на продолжение серии). Интересно, сколько тысяч животрепещущих вопросов, что в последние годы возникли в нашей стране и, несомненно, будут еще возникать, могли бы быть с легкостью разрешены сим парижским гением?