Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ночью он не мог спать, выходил из шатра, смотрел на звезды. Мысли все о том же — как найти союзников его делу? Может быть, все-таки поговорить с Парменионом? Он ведь тоже не слишком ладит с царем.
Однако когда взошло солнце и трезвый дневной свет успокоил его, Линкестиец испугался своих ночных мыслей. Довериться Пармениону? Он сошел с ума! Парменион так же, как и Антипатр, умрет за своих царей по одному их слову!
«Ну, а если царем буду я? Тогда они и за меня умрут!»
Но прежде надо стать царем. А еще прежде — дождаться известий от Дария. Линкестийцу удалось послать ему несколько писем. Но Дарий медлит с ответом. Почему он медлит? Почему же он медлит? Сейчас, когда глаз Александра не следит за Линкестийцем, — зачем он теряет время?!
Проходили дни, пустые, томительные. Линкестиец исправно нес свою службу. И ждал, ждал тревожно, с нарастающим нетерпением тайных известий от персидского царя.
А всадники в азиатских одеждах, посланные из Фаселиды, уже приближались к лидийской земле. Они прибыли в Сарды незаметно, никто не обратил на них внимания. Так же незаметно пробрались в лагерь Пармениона. Здесь один из них сбросил азиатскую одежду. Перед изумленной македонской стражей явился царский телохранитель Амфотер, брат полководца Кратера.
Амфотер приказал тотчас проводить его к Пармениону, но о его появлении в лагере молчать.
Парменион не удивился, увидев Амфотера. Он протянул руку, ожидая получить письмо.
— Письма нет — оно у меня в голове, — сказал Амфотер, — приказ царя передам тебе устно.
Парменион позаботился, чтобы никто не помешал им и никто не подслушал их разговора.
В тот же день к Линкестийцу явился отряд, посланный Парменионом. Начальник отряда потребовал у него оружие. Линкестиец все понял, как только воины окружили его. Он молча отдал меч и позволил надеть оковы. «Кто узнал? Кто предал?» Он ни о чем не спрашивал — разве ему ответят?
Парменион, когда Линкестийца привели к нему, посмотрел на него уничтожающим взглядом.
— Ты мог бы выслушать меня? — сказал Линкестиец.
— Нет, — ответил Парменион, — я не слушаю речей изменников.
— В чем меня обвиняют?
— Ты сам знаешь.
— Кто оклеветал меня?
Парменион рассердился:
— Тебя оклеветали? Ведь, кажется, не мне и не кому-нибудь другому вез письмо перс Сисина от царя Дария, а тебе, Линкестийцу! Зевс и все боги, его оклеветали!
И он, гневно махнув рукой, приказал отправить Линкестийца к царю с хорошей стражей и ни под каким видом не снимать с него оков.
«А я хотел найти в нем союзника!» — подумал Линкестиец.
— Напрасно ты меня так презираешь, — сказал он, глядя на Пармениона дерзкими глазами. — Еще неизвестно, как повернется твоя судьба. Под рукой царя жизнь полководца полна превратностей.
Парменион ответил ему с достоинством:
— Как бы моя судьба ни повернулась, изменником я никогда не буду.
Линкестийца повезли к царю.
Не было длинней и тяжелей дороги, чем эта. Линкестиец не глядел по сторонам, не разговаривал ни с кем. Но когда они спешились в Фаселиде, он потребовал, чтобы его провели к царю немедленно. Но Александр не принял его.
— Гефестион, я не могу его видеть. Избавь меня от этого.
Перед Линкестийцем стояли друзья царя Александра. Он затравленно глядел то на одного, то на другого. Каменные, враждебные лица. Ни одной искры сочувствия в глазах.
Ведь когда жрец предупреждал царя об измене друга, он смотрел прямо на них, на друзей, стоявших около Александра, он бросил на них тень подозрения из-за этого предателя!
— Я могу оправдаться, пусть только царь выслушает меня! Пусть он меня только выслушает. Ну, не ради меня самого, хоть ради Антипатра, преданного друга царской семьи, ведь его дочь — моя жена!
— Царь не хочет видеть тебя.
Линкестиец глядел на Гефестиона и не узнавал его. Куда девалась нежная красота этого человека? Рот кривился от сдержанной ярости, в огромных глазах горела ненависть… Он был страшен.
Линкестиец обратился к Кратеру. Полководец стоял хмурый и печальный.
— Кратер, скажи Александру, что умоляю его выслушать меня. Ведь всё обвинение держится только на лжи проклятого перса. Разве не могли это устроить мои враги, чтобы лишить меня милости царя?
— Тебя надо убить, — ответил Кратер.
— Неарх, ты — давний друг царя. Я знаю, если он выслушает меня, его сердце смягчится, он поверит мне!
— Он тебе уже поверил однажды! — с горечью и презрением сказал Неарх.
Александр слышал эти мольбы. Они не трогали его.
«Мать была права, — думал он, — сколько раз она предупреждала меня, сколько раз предостерегала! Я верил ему, Линкестийцу, а он в это время договаривался с персидским царем о моей смерти!»
Перед тем как выступить из Фаселиды, Александр спросил, как ему пройти во Фригию?
Он не знал страны, и у него не было карты. Карту составляли в пути землемеры и географы, которые шли вместе с ним в его войске.
Фаселиты охотно объяснили Александру:
— Сейчас твой путь пойдет через Памфилию. Это соседняя с нами страна. Отсюда ты поднимешься к памфилийскому городу Перге. А оттуда — прямая дорога в Великую Фригию.
— А как ближе пройти в Пергу?
— К Перге можно пройти двумя путями. Один путь — через горы, это путь далекий и очень трудный. Другой путь — по берегу моря, здесь идти ближе и легче. Но сейчас зима, и тебе, царь, придется идти через горы.
— Если берегом короче и легче, то почему же через горы?
— Потому что зимой по берегу не пройти. Сейчас дуют южные ветры, берег залит водой. Ты не пройдешь, царь.
— Я пройду.
— Там скалы и море, царь, а берег всего лишь узкая полоска. Если бы дул северный ветер, он бы отогнал волны. Но дует южный, и волны бьются о скалы. Пройти там сейчас невозможно!
— Невозможно? Я не знаю такого слова!
Наутро, лишь только засветилось над городом нежно-серое небо, Александр тронулся в путь.
Александр разделил армию. Бóльшую часть пехоты, часть конницы и обоз послал в Пергу через горы.
— Линкестийца отправьте с обозом, — приказал Александр, — и чтобы охрана была крепкой.
И Линкестийца, как раба, повезли в оковах вслед за войском, в котором он так недавно был военачальником блестящей фессалийской конницы.
Сам Александр с остальными отрядами спустился к Памфилийскому заливу.