‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы ехали по лесной тропе, виляющей между густых зарослей. Бьёрк был напряжён, постоянно начеку и внимательно прислушиваясь к шорохам. А я испытывала странное чувство опасности и защищённости одновременно. Мне хотелось, то отодвинуться от мужчины, чтобы не чувствовать его горячего тела и в то же время прижаться покрепче, спрятаться в этих огромных медвежьих объятьях. Решила, что нужно просто отвлечься и сейчас самое время узнать чуть больше об этом мире.

– Кто такие торовы псы? – спросила первое, что пришло в голову.

Воин посмотрел на меня удивлённо, а потом разразился хохотом, да так, что даже «конь» наш обернулся изумлённо. Я недоумённо посмотрела на берсерка, не понимая, чем вызвала его смех.

– Где ты это слышала? – спросил он, успокоившись наконец.

– Женщина сказала, ну оборотень, – ответила, пожимая плечами.

– Торов – это брат нашего бога Тордоса, он пытался убить брата, чтобы получить власть, но был свергнут и заточен в недрах земли, – ответил Бьёрк улыбнувшись.

– Понятно, значит ругательство, – пробормотала сама себе и вновь спросила, – а как ты вызываешь своего медведя?

Бьёрк молчал, и я уже думала, что эта тема запретна и говорить о ней не будет, но он всё-таки заговорил:

– Я вызываю его сердцем и словом. Когда чувствую беду или нуждаюсь в его силе.

– А откуда он у тебя появился? – поинтересовалась любопытно. Мой мозг никак не мог понять, как можно взаимодействовать с духом, да ещё медвежьим.

– Медведи наши предки, – ответил берсерк, – они приходят к нам умирать и выбирают себе родственную душу из воинов.

Для меня это звучало сказкой, наверное, это их поверье, а на самом деле всё далеко не так.

– Ты имеешь в виду мужчин? – уточнила я обернувшись. – А девушка может получить медведя?

Бьёрк посмотрел на меня странно, задумчиво, но всё же ответил:

– Может. Медведь выбирает не только по силе и отваге, он ищет связующие нити. Например, Мара имеет своего медведя, но не является воином.

– А кто она? – спросила берсерка, давно хотелось узнать, кем она приходится в лагере.

– Она мать нашего вожака Хакана. Всегда ходит в походы и помогает лечить раненых и заботится о сири. Медведь выбрал её ещё девушкой, она тогда сильно заболела и все были уверенны, что смерть уже рядом. Тогда в наш лагерь пришла медведица, она подошла к шатру, где лежала Мара и легла на пороге, призывно зовя девушку и ожидая ритуала.

– Ритуала? – удивлённо переспросила я. При этом слове мне представлялись кровавые расправы, с шаманскими песнями и плясками.

– Да, мы проводим ритуал, чтобы душа медведя соединилась с нашей, – подтвердил Бьёрк. – Мару вынесли из шатра и положили рядом с медведицей. Она нашла в себе силы и смогла объединиться со зверем.

В моей голове нарисовались картина, причудливая, как хрупкая девушка при смерти льнёт к медведю и что-то шепчет в мохнатое ухо. Мурашки пробежали по коже, и я поёжилась. Смогла бы я так прижаться к дикому зверю и доверь ему свою жизнь? Не знаю…

– А ещё есть у вас такие девушки? – продолжила любопытно допытываться у берсерка.

Бьёрк хмыкнул, чувствуя мой интерес.

– Да, есть, двое. Райна, девушка со шрамом, стала воином и Бейла, она в лагере, знахарка.

– А твоя жена? – вдруг осмелилась задать волнующий вопрос.

Как не пыталась себя уговорить, что мне всё равно и скоро я покину этот мир, но присутствие другой женщины в жизни этого воина, не давало покоя. — Кто она?

Берсерк опять замолчал, раздумывая, стоит ли говорить со мной об этом. Я поёрзала на седле, чувствуя себя не комфортно и глупо. И зачем спросила! Показала ему свой интерес, вдруг он теперь решит, что не безразличен мне. Дура! Какая разница кто его жена, я же не собираюсь за него замуж или семью строить. Я всего лишь рабыня, временная замена жены в походе.

– Она из рода берсерков, но своего медведя не имеет, – достаточно прохладно наконец ответил Бьёрк.

– А правда, что вы женитесь только на своих? – вновь спросила, пытаясь понять этих варваров лучше.

– Правда, таков обычай, – неохотно согласился он.

– А как же любовь? – не удержалась от вопроса. Должны же быть хоть какие-то чувства или они им совсем чужды?

Берсерк рассмеялся моему наивному вопросу, а я вновь заслушалась его тихим, с хрипотцой смехом и даже обернулась, чтобы увидеть улыбку. Когда он улыбался, вся излишняя суровость уходила с лица и открывала совсем другого мужчину, делая его лицо молодым и привлекательным.

– Любовь не для воина, – ответил он, вновь становясь серьёзным, – мы должны думать о долге.

– О каком долге ты говоришь? – это заявление не то чтобы удивило меня, скорей разозлило. Почему мужчины всегда отговариваются долгом перед чем-либо? Почему чувства они считают недостойными внимания, а вот долг умри, но выполни?

Бьёрк почувствовал мои недовольные нотки в голосе и ухмыльнувшись проговорил:

– Берсерк рождён для защиты, держать равновесие в мире между народами. Пока мы существуем, перевес сил всегда будет на нашей стороне. Короли это знают и потому не развязывают воины между собой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Это заявление повергло меня в шок. Стоять на страже народа.

– У вас ещё и короли имеются? – пробормотала обескураженно. – И города есть?

– Есть, – кивнул берсерк, – но мы стараемся там не появляться. Мы живём обособленно, чтим свои традиции и не любим чужаков.