- Не перепутаю, - прошипела со злостью Лена. - Если с голоду не сдохну!

- Не сдохнешь! Не волнуйся! Я сегодня напишу тебе, что мне варить, а что тебе.

- За меня не волнуйся, милый! - все так же злобно сказала женщина. - Сама разберусь!

- Просто я шарю за диету, - развел я руками. - Могу помочь!

Лена ничего не ответила и наложила нам с ней каши.

Завтракали мы молча. Булочка злилась, я кайфовал!

На работу ехали так же. Радио слушали.

- Иди ты первый, - сказала мне Овечкина, когда мы припарковались у офисного здания.

- Боишься, что нас вместе увидят? - догадался я. - Да всем насрать, Лен!

Бульдозер промолчала, но глянула на меня так, что меня из машины, как ветром сдуло!

С возрастом все труднее и труднее что-то поменять. Неважно что: привычки, прическу, машину, гардероб, работу, место жительства, мужчину.

Самые глупые, порой нелепые и ненужные, но привычные вещи становятся такими родными, дорогими, любимыми, что ты никак не можешь решиться с ними расстаться, а если и наберешься смелости вынести, например, сумочку на помойку, то после непременно жалеешь о ней, скучаешь. Там же был очень удобный кармашек для помады. А больше такие сумки же не попадались. А в новой сумке все не то. И только к ней привыкнешь найдешь в ней плюсы, как она уже износится или из моды выйдет.

В молодости я за собой такой тяги к привычному не замечала.

В восемнадцать порвешь колготки... Ну, порвала и порвала. Плевать. И не смотрит никто на тебя. А если и посмотрит? Что же теперь удавиться мне этими колготками? Идешь по улице и чувствуешь себя замечательно.

А сегодня я немного зацепила чулок. Сама не знаю, где. И все! Настроение ни к черту. Или это из-за дождя? Или потому что не ела?

Боже, кто бы знал, как хочется есть...

Я догадывалась, что будет тяжело. Я была готова. У меня прекрасная сила воли. Не ем уже две недели.

Практически ничего.

Но результата ноль! Я не похудела ни на один грамм! Ни на граммулечку! Я просто в отчаянии!

На работе я еще держусь. А вот дома... Это ад! Самое невыносимое для меня, когда Богдан ужинает. Я готовлю, а слезы прямо в сковородку капают. Но я держусь! Потом ухожу в комнату, чтобы не видеть, как он поглощает еду, моими слезами приправленную. А в выходные он только и жрет!

Козлов предлагал мне помочь с диетическим меню и звал с собой на пробежки, но я отказалась. Если я ничего не ем и не худею, как я похудею, если буду есть? А бегать у меня сил нет. От голода.

У нас с Богом данным наступило перемирие. Две недели он меня не трогал, а я его. Даже минет меня делать не просил. Может, он больше меня не хочет? Или я делаю это так ужасно, что он решил, что лучше вообще никакого секса, чем такой плохой?

Я не знала, что и думать. Разговаривать на эту тему как-то неловко. Мы вообще с Козловым почти не разговаривали. Я много раз силилась найти тему для разговора, но не могла.

Богдан тоже потрепаться не слишком любил. Да и о чем ему со мной лясы точить? Кто я ему, чтобы разговоры разговаривать? Спросил бы хоть что-нибудь? Но ему не интересна моя персона.

Хотя нет, один раз спросил. Где у меня инструменты лежат, когда кран на кухне начал капать.

Не было между нами легкости, напротив, было такое напряжение, что я уже устала в нем находится. Мы с Богданом меньше всего были похожи на мужа и жену. И не любовники, и не приятели. Сокамерники - вот подходящее слово. Как будто двух людей заставили находится в одном помещении.

Я. Это я принудила. Так или иначе.

А теперь сама не знала, куда себя девать в этом помещении. Как себя вести с Козловым, о чем разговаривать? Он тоже был немногословен и безынициативен, но ему, судя по его настроению, было зашибись. Жил мужик на всем готовеньком: рубашки глажены, дома порядок, готовлю я вкусно (наверное, я же не пробую даже), хочешь, минет тебе, хочешь, до работы подброшу.

Ели Козлов ясно обозначил свою позицию относительно наших интимных отношений, я боялась даже дотронуться до него. А если мужчина касался меня, намеренно или невзначай, у меня внутри все обрывалось и ухало вниз. Странная реакция на мужика. Я девочка вообще не из пугливых. Это было не нормальным, но я ничего поделать с собой не могла.

Физически, как мужчина, Козлов меня, безусловно, привлекал. Мне было приятно, до мурашек, как он обнимает мня перед сном, нравилось смотреть на него и нравилось, когда он на меня смотрит, но на большее я не решалась. Не могла обнять его в ответ. Мы еще даже не целовались. Богдан не пытался, а я первая не могла полезть к мужику за поцелуями.

Даже хорошо, что между мной и Козловым больше ничего особенного не происходило. Я спокойно использовала это время «на подумать».

Богдан еще ни словом не обмолвился за свою идеальную бывшую жену, но уже сделал самое главное в моем движении к данной цели. Это я не про минет. Возможно, если бы не его извращенная наглость, мой рот остался бы девственным на всю жизнь, но я не об этом.

Богдан заставил меня задуматься над своим поведением в общении с мужчинами. Он, как будто угадал, что в своих прошлых отношениях всегда руководила я. Я решала, куда мы пойдем, что мы будем есть и в какой позе заниматься сексом. Не выбирала, а именно решала. Кому что-то не нравилось - шли сразу на хер!

Я же и мужчин подсознательно выбирала слабых, чтобы были послушными, не спорили, соглашались во всем и на все.

И мне было с ними не интересно. Это было все настолько предсказуемым, что тошнило. Только в самом начале отношений еще был какой-то кураж. А потом я всех мужчин, по накатанной схеме, загоняла под каблук, а кто выёживался и пытался оттуда высунуться, шел в пень.

Замкнутый круг какой-то!

А тут Богдан! Я и так его и сяк! А он, сука, ни в какую на прогиб не шел!

Послала бы я такого, как Козлов, если бы он подкатил ко мне в обычной жизни, без данной ситуации? Сто процентов!

Но сейчас он был в безопасности, с иммунитетом, так сказать, от посылания. И он мне нравился все больше и больше.

Желудок заурчал, напоминая, что время обеда, но я просто налила себе водички. Сейчас совещание пройдет и можно будет домой поехать.

Что-то я в последнее время чувствую себя неважно. Слабость, сонливость днем, а ночью бессонница, раздражительность, тревожность. Может быть климакс на носу? С такой "регулярной" половой жизнью, может и такое быть.

На совещании народу было не много. Должно все пройти быстро. Я надеюсь на это. Домой хочу!

Богдан зашел в зал для совещаний последним и сел рядом со мной. Он бросил на меня внимательный взгляд, после чего его брови сошлись на переносице.