как боец. У него свои знакомства, свои методы поиска полезной информации. Мне сейчас очень пригодится.

В шесть утра я подорвался с кровати от стука в дверь. В нее так барабанят, что она вот-вот слетит с петель. Стук от двери переносится в вибрацию телефона и тихий мат в подъезде.

– Доброе утро, – ржу впуская Хана в квартиру. – Давно стучишь?

– Минут двадцать. Думал, ты тут сдох без меня, – рычит он.

– Обрадовался?

– Естественно! Уже представил, как буду танцевать на твоих похоронах! Кофе есть у тебя? – сам шарит по полкам. – Нашел, не утруждайся.

– Хорош. Чего ты ноешь как баба? Я уснул часа два назад. Услышал же.

– Рассказывай давай, – Хан по-хозяйски поставил кипятиться чайник, сполоснул две кружки. Те самые, из которых мы пили здесь кофе с моей Лилией.

Вместо ответа я сгонял в комнату, принес папку с адресами и ноут. Показал список, объяснил, чего хочу. Отпивая кофе, Хан задумчиво листает бумаги, забавно чешет затылок и делает еще один большой глоток горячего ароматного напитка.

– Карандаш дай, – просит он, не отрываясь от списка адресов.

Вычеркивает несколько, ведет черным острым кончиком вниз и снова черкает.

– А вот в эти два мы с тобой заедем. Но скажу сразу, на результат особо не надейся.

– Я понимаю. Мне нужна любая информация. Даже если она просто была там как зритель. С кем-то могла говорить, что-то спрашивать. Ее бы точно запомнили. А для нас шанс понять, куда она направлялась или что искала. Это направление. Это лучше, чем ничего.

– Да. Такие не забываются, – мечтательно улыбается. – А ты помнишь Эдиля? – морщусь, но никак ничего в голову не лезет. – Эх ты… – наигранно вздыхает Хан. – Мы в футбол постоянно играли. Он в команде соперника на воротах стоял.

– Это тот, кому я нос разбил мячом? – начинаю припоминать.

– Да, он самый. А знаешь, где он сейчас работает? – только жму плечами. Я его то вспомнил с трудом. Откуда мне знать такие подробности. – В местной полиции.

– Поможет? – сомневаясь убираю со стола грязные кружки.

– Не знаю. Если ее ищешь не только ты, надо спрашивать осторожно. Придумай легенду, чтобы была одна для всех. Ну не знаю, невеста сбежала. Поссорились…

– Угу. А я дебил, жениться собрался, а кроме имени ничего о ней не знаю. Поехали Хан. На месте будем ориентироваться, кому и что говорить.

В первом клубе нам сразу сказали, что таких девушек у них нет, а вот во втором ее узнали по описанию. Лиля была среди зрителей. Затерялась в толпе, но ее все равно на несколько секунд поймала камера, да и как я говорил, запомнили. Яркая она очень. Это было перед нашим знакомством. Я специально интересуюсь данными начиная именно с этой даты. Мол, познакомились, а она ускользнула, хочу не могу. Даже денег не взяли, посочувствовали и рассказали, где здесь отличную девочку на ночь можно снять.

Только информация бесполезная. Если бы она вышла на ринг, у них были бы ее данные. Как минимум, фамилия и телефон. Не факт, что дала бы настоящую, но, скорее всего, она будет называться ей и в других местах. А это уже след. Но Лиля даже не общалась ни с кем. Она тихо посмотрела бой и исчезла.

Из клуба мы едем в полицейский участок. Хан включил какое-то радио в тачке. Сначала музыка играла, потом начались новости: местные, зарубежные. Слушаю не вникая, просто, чтобы голову занять.

«…В Нью-Йорке во всю готовятся к крупнейшей бизнес-конференции. В город продолжают прибывать самые успешные люди мира. Одной из ключевых фигур этого мероприятия в этом году является известный бизнесмен, Дархан Исмаилов. Он прибыл в город один, а сегодня нам удалось узнать, что к нему присоединилась жена…»

– Достало, – жму кнопку «Выключить». – Кому нужна эта конференция? Который день о ней со всех щелей рассказывают.

– Сразу видно, Шам, ни хрена ты ни бизнесмен.

– Я и не отрицаю. Каждый должен заниматься своим делом. Меня моя роль в этой большой игре вполне устраивает.

Глава 18

Лиля

Жадные руки скользят по моему телу. Поднимают вверх длинное узкое платье, больно сжимают бедро, оставляя вмятины от грубых пальцев.

– Я с нетерпением жду, когда мы вернемся домой, – стонет он мне на ухо, прижимаясь возбужденным членом к голым ягодицам.

Пуговица от брюк Дархана противно царапнула кожу, но все это меркнет под ощущением омерзения от его присутствия рядом со мной.

– Ты теперь пожизненно должна мне. И жизнь мальчишки, моя сладкая, теперь тоже полностью зависит от твоего поведения. – Муж давит на поясницу, чтобы прогнулась и впустила его в свое тело.

Стринги шлепают по коже, наверняка оставляя красную полосу. Он просто сдвигает их в сторону и входит в меня пальцами.

– Ты совсем не хочешь меня сегодня! – злится Дар, перемещая руку на грудь. – Не нравится, когда я нежен с тобой?

– Нравится, – вру.

Мне никак не нравится! И я бы еще раз сбежала, пока мы не уехали. В отеле есть несколько слепых зон, через которые можно уйти, и охраны Дара там нет. Только вот теперь я несколько не в том положении, но дать погибнуть ребенку я не имела права. Справлюсь!

Натягиваю одну из своих масок и с нотками грусти в голосе поясняю:

– Устала.

– Я помогу тебе расслабиться, – довольно урчит он, лаская сосок.

Сейчас надо включить фантазию, все равно ведь не отстанет. Вместо нее снова просыпается память. Это работает. Тело быстро наполняется теплым возбуждением. Прикосновения мужа никогда не сравнятся с Шамилем, но, если абстрагироваться, становится не так противно.

– Роди мне, Лиля, – он курит прямо в кровати свободной рукой, поглаживая внутреннюю сторону моего бедра, липкую от его спермы. – Ни от одной из своих жен я не хочу детей, только от тебя, моя маленькая стерва. А этого пацана отдам Асхату…

– Нет! – резко села.

Дар толкнул меня обратно на подушки и навалился сверху. Его ладонь легла на горло, пальцы чуть сдавили его, чтобы не дергалась.

– Ты забыла, кто здесь принимает решения? – он давит коленом на бедра, готовый к следующему забегу.

– Дар, ему пять всего. Зачем Асхату? Чтобы вырастил из него монстра?! – дергаюсь от злости.

– Бойца, который будет мне полезен в будущем. Мужчину! А не сопливого щенка. Ты сможешь проводить с ним время, если будешь послушной. А если нет…

– Я поняла, поняла… не надо, – отгибаю его пальцы один за другим и тянусь к губам. – Спасибо, что оставил его в живых, – целую мужа и всеми силами стараюсь показать, что я