Навык без остатка вытряхивать из головы все умные и не очень мысли я освоила в совершенстве. Помогает, знаете ли, когда долго, слишком долго живешь во Тьме и можешь додуматься до непоправимого. В такие минуты я начинала петь. Беззвучно, иногда слегка шевеля губами, а главное не какие-нибудь глубокие баллады, а что-нибудь простое и до жути навязчивое.

Когда все только началось… когда я «исчезла», была популярна песенка «Тьма по городу идет», и за эти годы я успела исполнить ее на все лады. И выла, и бормотала, и орала. Но беззвучный вариант оказался самым действенным.

Сейчас я тоже вспомнила именно о ней, затем подумала, что надо бы обновить репертуар, но быстро прогнала и эту мысль.

Как я и сказала, просто и навязчиво, а еще глупо и спасительно. Не знаю, кем был автор песни и почему она всем так нравилась, но я зацепилась за нее из-за второго катрена и, похоже, не могла отцепиться до сих пор. Его-то я и крутила в голове, пока бесцельно бродила по парку и скармливала кобовскую булку птицам в обнаруженном на задворках озере.

Шум и голоса привлекли мое внимание уже на обратном пути, когда до лекции оставалось минут пятнадцать. И я бы обязательно свернула прочь и обошла эту компанию десятой дорогой, если бы не агрессивный тон некоторых из них. И если бы сердце не дернулось, узнавая самый тихий и неуверенный голос.

Я побежала. Ломанулась коротким путем сквозь деревья и кусты с такой скоростью, и не обращая внимания на хлещущие по лицу ветви, что перед говорившими наверняка предстала в образе всклокоченной ведьмы из сказок. Но мне это было только на руку.

— Отошли от него! — рявкнула я, даже не пытаясь разобраться, что здесь происходит.

Мне хватило увиденного.

На земле в окружении разбросанных табличек на длинных шестах сидел мой милый Ульф, а над ним нависала четверка стервятников в студенческой форме.

Они инстинктивно отшатнулись — мало ли кто тут раздает приказы, — а значит явно творили нехорошее. Магия в груди ощерилась и готовыми к атаке змеями перетекла в руки. Но я держалась.

Пока.

— Я сказала. Отошли. От него, — повторила раздельно.

— Только гляньте, кто здесь, — ухмыльнулся смутно знакомый тип, первым оправившийся от моего внезапного появления.

Я честно попыталась вспомнить, откуда его знаю, но в голове всплыла лишь эта же наглая физиономия в антураже какого-то званого вечера. Впрочем, большего и не надо.

— Твоя хозяйка, а, старик? — продолжил потенциальный мертвец. — Что, и на учебе без слуг не обойтись, Кая? Притащила с собой дворецкого?

— Точно! — воскликнул его дружок. — Дворецкий! Видал его на приеме у Валборга. «Никчемный старик», так он его называл.

Ульф попытался подняться, но третий смертник наступил ему на руку, и на этом мое желание вести переговоры иссякло.

— Пять, — начала я отсчет.

Идиоты все, как один, усмехнулись.

— Четыре.

Магии в руках скопилось столько, что я могла весь парк с землей сравнять, так что пришлось слегка перекрыть краны.

— Три.

Внезапно довольные лица студентов вытянулись, улыбки исчезли, глаза испуганно округлились. Они реагировали до того одинаково, что даже смешно.

— Два.

В следующий миг все четверо ринулись прочь и вскоре скрылись за деревьями.

Я не обольщалась.

Это я знала о собственной силе, для других все было не столь очевидно. Значит, спугнул их кто-то еще. Кто-то, замерший за моей спиной, но оборачиваться я не собиралась.

Вместо этого шагнула к Ульфу и опустилась перед ним на колени.

— Привет, — улыбнулась искренне, помогая засуетившемуся старику собрать разбросанные таблички.

Указатели — вот что это было. Он расставлял по парку указатели.

— Тэри, простите, я… — Ульф глянул мне за плечо, сгреб все шесты в охапку и неуклюже поднялся.

Я придержала его за руку.

— Ты почему не сказал, что устроился? — пожурила мягко.

— Так первый день, вот и… — Он запнулся, явно встревоженный присутствием свидетеля, потом по-детски шмыгнул носом и опустил голову. — Простите. Правильно вы не хотели, чтобы я тут работал. Позорю вас…

— Не смей, — перебила я. — Опозорились только эти ублюдки, но они свое еще получат. Чего они хотели?

— Я… и не понял толком. Сказали, что если маг не в силах найти дорогу, то пусть и подыхает здесь, а указатели — это глупость. Но я ж не сам это… велели…

Я на миг прикрыла глаза. Судя по болтовне этих тварей, Ульфа просто узнали. По крайне мере, один из них узнал. И нашел повод поглумиться — чем не развлечение, особенно на фоне гуляющих вокруг меня слухов, и когда меня саму трогать запретили. Так что это мне следовало извиняться, но язык намертво прилип к небу.

— Ульф…

— Я смотритель тут, — внезапно счастливо улыбнулся он. — Целого парка, представляете. И домик свой. За озером. Вы… забегайте в гости, как будет перерыв в учебе. У меня там… — Ульф снова зыркнул мне за спину и заговорщицки закончил: —…и телефон имеется.

Значит, есть новости от Торвальда, и он не прочь поболтать.

— Спасибо. Зайду при первой же возможности.

— А на мальчишек вы не сердитесь, тэри, — добавил Ульф. — Я ж Бенгта еще вот такусеньким помню, милейший ребенок. А как отец умер… тяжело это для юнца.

«Ага, ты помнишь его вот такусеньким, наверняка таскал ему молоко с печеньем, трепал по макушке, а теперь ублюдок зажимает тебя в парке и позволяет друзьям топтаться по твоим заботливым рукам.

Нет, дорогой Ульф, я не настолько добрая».

Вслух я, конечно, ничего такого не сказала, улыбнулась только, но имя запомнила.

Мы скоро увидимся, Бенгт.

Когда Ульф, громыхая указателями, медленно ушел вглубь парка, за спиной покашляли. Как будто я хоть на миг могла забыть, что там кто-то стоит. Жаль, поспорить не с кем, а то б я озолотилась, угадав, кто именно.

— Простудился? — спросила, не оборачиваясь и все так же провожая взглядом Ульфа.

Но вот тропинка свернула, и он вместе с ней.

— От твоего холодного приема? Еще бы.

Вздохнув и запихнув бурлящую магию поглубже, чтоб невзначай не сорваться, я наконец повернулась.

Виктор Эйнар Леннарт стоял, прислонившись плечом к ближайшему дереву, и очень внимательно меня рассматривал. Так рассматривают досадную помеху на дороге, когда решают, снести ее, обойти или переступить.