руки и замер. Расстегнул. Пальцы пробежались по струнам. Отбросил чехол. Прикрыл глаза. Впервые за три года заиграл на гитаре.

Пойми, прошу, с тобой ушла моя душа,

Ушла и ты, за нас сама судьбу реша.

Пойми, прошу, с тобой ушёл и весь мой свет,

И у стены холодной по-прежнему я жду ответ.

Я продолжаю жить, сжимая твои фото,

А жизнь моя — одно тягучее болото.

Как твои дела, золотце моё?

Живёшь ты там спокойно, всадив в меня копьё?

Как долго верил я в твоё враньё?

Забрала ты мою душу, всё теперь твоё.

Как твои дела, золотце моё?

Свожу я тут татуху, впадаю в забытьё.

Отложил гитару. Понял, что голос осип. Усмехнулся. Пальцами привычным жестом провёл по боку, где пряталась татуха. В пьяном угаре набил. Да так и не смог свести.

За стеной что-то упало. Повернула лениво голову к стене, будто девчонку сквозь неё мог увидеть. Улыбнулся. Уверен, она слышала. Захотелось увидеть её лицо. Заглянуть в колдовские глаза. Мишка моя. Больше никуда не убежишь.

Глава 9

Мишка

Всю ночь не могла заснуть. Сидела у стены, прижавшись щекой к обоям, и вслушивалась в тишину. Сколько боли было в его словах. Сколько отчаяния. Слёзы уже давно высохли. Глаза пекло будто песка насыпали. Звуки гитары стихли. Голос Тоши смолк. А я не могла отодвинуться. Даже встать с кровати, чтобы в туалет сходить, не могла. Не сразу поняла, что песня лилась не из динамиков компьютера, а из-за стены. Не сразу отключила видео на ютубе, где бледное и любимое лицо на экране было.

Я слышала каждое слово пропетое хриплым голосом. Антон сидел прямо возле стены. Каждое слово осколком врезалось в сердце. Ухом припала к стене, зажмурилась, глотая слёзы, и представляла, что сижу там. Рядом с ним.

Вздрогнула, когда на ухо заиграла немного приглушённо мелодия. Будильник отключился, послышалось шуршание. Поняла, что не дышу, зажмурив глаза и представляя, как Тоша по комнате передвигается. Как одевается. Как заправляет постель.

И только завибрировавший на столе телефон заставил меня подняться с кровати. Звонили с незнакомого номера.

— Да?

— Мишка, привет. Ты что решила? Поедешь сегодня? — узнала голос Юли.

— Привет. Да.

— Адрес скину сообщением. Данные банковской карты тоже. Сегодня в пять встречаемся у входа.

— Хорошо. Спасибо.

Юля сбросила вызов, не прощаясь. Через полминуты пришло сообщение с местом празднования и номером карточки с суммой, которую необходимо было перевести.

Отправила Юле деньги, отчиталась в сообщении чеком и пошла на кухню готовить завтрак. Успела только закипятить чайник и разбить яйца на сковороду, как в дверь позвонили. Накинула на плечи халат и глянула в глазок. За дверью стояла Настюша.

— Привет, — полувопросительно поздоровалась с девочкой.

— Привет, — Настя улыбнулась немного смущённо. — Я вчера у тебя забыла свой пенал.

— Сейчас найду, проходи, — махнула девочке рукой и поспешила вглубь квартиры.

Обнаружила забытую вещь в своей комнате на столе. Прихватила пенал и вернулась в коридор. Запуталась в ногах и чуть не упала, когда заметила, что на пороге вместо девочки стоит Антон. Тут же взгляд опустила и прикусила до боли губу. Рука против воли взметнулась вверх, чтобы поправить волосы, которых сегодня ещё не коснулась расчёска.

Медленно подошла к Антону, так и не поднимая глаз. Сложно было смотреть в его лицо после того, как услышала песню. Посвящённую мне. Распахивающую его душу.

— Привет, — удалось только прошептать, голос меня вмиг перестал слушаться.

Приблизилась на расстояние вытянутой руки и протянула Тоше пинал сестры. Вздрогнула крупно, когда горячие и немного шершавые пальцы накрыли мою ладонь. Сжали. И в мимолётной ласке большой палец погладил запястье. Вскинула глаза на Антона. Поймала пристальный взгляд. Прикусила губу и отчего-то всхлипнула. Уголок губ Тоши дрогнул в едва заметной, безумно ласковой улыбке. Парень вытащил пенал из моих ослабевших пальцев. Большим пальцев провёл по моему указательному и отошёл. Так и оставил меня стоять с протянутой рукой, будто я выпрашивала у него ласку. Будто молила прикоснуться ещё.

— Спасибо, — разрезал тишину квартиры Антон и тут же развернулся ко мне спиной.

— Тош, — окликнула раньше, чем подумала.

Плечи парня напряглись. Он замер в напряжённой позе, не спеша оборачиваться. Сделала шаг вперёд и, нервно облизнув губы, выпалила совсем не то, что крутилось на языке:

— Пирог ещё остался. Ты будешь? Кусочек…

С каждым словом голос становился слабее, а решительность угасала. Замолчала и стала нервно кусать губы.

— Настю отвезу, зайду, — ответил спустя целую вечность.

— Тош, прости меня, — сказала в закрывшуюся дверь.

Сжала пальцами переносицу и попыталась унять подступившие слёзы. Что-то незримо изменилось в наших отношениях за это ночь. Но разговор между нами так и не состоялся. Он так и не узнал правду. Я понимала, что ещё момент не настал. Не наступила та минута, когда Антон будет готов меня выслушать.

Поборов слёзы, закрыла дверь и пошла мыть голову. Когда на голову нанесла маску и надела шапочку для душа, вновь раздался звонок в дверь. В груди всё замерло. Оборвалось. А после сердце заколотилось в несколько раз быстрее. Я догадывалась, кто стоит за дверью. Даже не догадывалась, нет. Я чувствовала всей душой. Сердцем.

Рванула к двери быстро, спотыкаясь и боясь, что Тоша передумает и уйдёт. Распахнула дверь и замерла. Засунув руки в передние карманы спортивных штанов, Тоша смотрел на меня хмуро. От былой нежности не осталось и следа.

— Привет, — улыбнулась нервно и переступила с ноги на ногу.

— Почему босая? — взгляд парня замер на моих пальчиках, которые я поджимала. Что-то тёмное и порочное в голубых глазах заставило меня испытать уже знакомое чувство, неизменно оседающее внизу моего живота рядом с ним. Неловко переступила с ноги на ногу, одёрнула и без того длинный подол халата и отступила назад.

— Проходи, — пригласила тихо, кусая нижнюю губу.

Волнение и трепет накрывали с головой. Вспомнила, как три года назад он так приходил в гости, когда мама была на работе. Как мы целовались в моей комнате, пока губы не начинали болеть. В груди всё настолько сильно пекло, что стало больно. Развернулась и поспешила на кухню. Дрожащими руками стала отрезать пирог. Но нож подпрыгивал в руке, а перед глазами всё плыло. Дышала часто, то и дело облизывая губы.

— Сейчас порежешься, — на пол с хлопком опустились мои домашние