Считается, что его сюда привезла купчиха из Тобольска Башмакова, с которой начинающий «старец» познакомился в одном из монастырей. Исследователь биографии нашего героя А. Елдашев считает, что Распутин встретил купеческую вдову в Абалакском монастыре, что вполне возможно, но точно не установлено. Башмакова потеряла супруга и, сильно переживая потерю, посещала один за другим храмы и святые места.

История не оставила имени этой женщины, хотя тот же Елдашев называет несколько жительниц Казани начала XX столетия, подходящих по своему положению на роль знакомой Григория. Осталась в истории некая Пелагея Башмакова, пожертвовавшая небольшую сумму денег местному Кизическому Свято-Введенскому мужскому монастырю.

Жила в Казани и купчиха Прасковья Дорофеевна Башмакова, о которой мало что известно. Работал в Казани книжный магазин Николая и Сергея Яковлевичей Башмаковых, правда, нам неизвестно имеют ли они отношение к вдове-купчихе.

Часть исследователей называют знакомой Распутина Ирину Александровну Башмакову. Её муж владел золотодобычей в Тобольской губернии, а сама Башмакова частенько приезжала в Казань к родственникам.

Первое время «старец» жил не в самом городе, а в 17 верстах от него, в Седмиезерной Богородичной пустыни. Оно и понятно: православный паломник, жаждущий света Божьего, а именно им и был Распутин в те годы, посещает святые места. Башмакова или кто-то из Казанской духовной академии знакомит Распутина с почитаемым в Казанской епархии старцем Гавриилом (Гавриилом Фёдоровичем Зыряновым), наместником Седмиезерной пустыни.

Сам Григорий Ефимович в «Житии опытного странника» писал: «Когда я стал ходить по святым местам, то стал чувствовать наслаждение в другом мире. Ходил временно не всегда по святым местам; испытывал много чего; видел как Богу служат в обители святой и думал, что в миру кто делает со страхом и благословением Божиим тоже участник даже и больший, потому что Сам Самодержец Царь крестьянином живет, питается от его рук трудящихся, и все птицы крестьянином пользуются, даже мышь и та им питается»[61].

Пустынь в селе Седмиозёрка появилась в начале XVII столетия стараниями схимонаха Евфимия, поселившегося здесь в 1615 году. Поначалу обитель была небогата и малолюдна, но затем число братии увеличилось и достигало в иные года ста человек. С 1884 года пустынь управлялась казанским правящим архиереем, а настоятель (наместник) выступал здесь его представителем.

Седмиезерная Богородичная пустынь. 1900-е гг.

В 1900 году наместником пустыни назначили схиархимандрита Гавриила, известного и почитаемого в округе монаха. Происходил новый руководитель пустыни из числа государственных крестьян Ирбитского уезда Пермской губернии и родился в 1844 году. На момент назначения преподобному исполнилось всего 56 лет. Духовную жизнь Гавриил начал послушником в Оптиной пустыни, пострижен с именем Тихон в августе 1874 года в московском Высоко-Петровском монастыре. Перед тем, как появиться в Седмиезерной пустыни, служил экономом Казанского архиерейского дома. В течение восьми лет Гавриил (Зырянов) оставался наместником Седмиезерной Богородичной обители и много сделал для развития как самого монастыря, так и для его братии.

Григорий Распутин, очевидно, понравился преподобному, так как тот предложил ему остаться, и наш герой остановился в монастырском странноприимном доме. Они даже сфотографировались вместе, и позднее Григорий Ефимович хвастался этим знакомством, показывая всем фото.

Схимандрит Гавриил (Зырянов)

Будущий Сан-Францисский архиепископ Тихон (Троицкий) учился на втором курсе Казанской духовной академии, и позднее вспоминал: «Раз группа студентов [дело происходило в 1904 г. – Прим. А. Г.] посетила старца Гавриила, который по обычаю, приглашал чайку попить в 4 часа. На чае среди гостей был и Распутин. В то время он считался „all right“ и был в почёте, посещал старца и очевидно был на большом счету у него. Когда Распутин стал говорить ему, что он собирается в Петербург, то старец про себя подумал: „Пропадёшь ты в Петербурге, испортишься ты в Петербурге“, на что Распутин, прочитав его мысль, вслух сказал: „А Бог? А Бог?“. Услышав это, я понял, к чему это относится, и старец спустя объяснил мне как явный случай прозорливости Распутина»[62].

Об умении Григория Ефимовича предугадывать мысли других людей сохранилось ещё несколько любопытных воспоминаний. Вёз однажды из Тюмени в Покровское Распутина местный извозчик, и, когда пассажир садился, обратил внимание на его сапоги, и подумал: «Какие хорошие сапоги. Мне бы такие. Даже размер мой. Жаль, денег нет». По приезду в Покровское, Распутин снял с себя сапоги, протянул их вознице, сказал «Носи» и направился домой.

Похожий случай произошёл в Покровском во время раздачи милостыни паломникам и нуждающимся односельчанам у местной церкви. Когда Распутин начал раздавать деньги, один из паломников подумал: «Не даст три рубля, подожгу дом». Когда дошла очередь, Григорий Ефимович протянул несчастному три рубля и строго сказал: «Не вздумай!»[63].

Указанные примеры подтверждают проницательность «старца», но говорят не об особом даре провидца, а показывают элементарное знание людей и богатый опыт общения с представителями разных социальных групп, особенно с теми, кто был наиболее близок самому Григорию Ефимовичу – крестьянами, извозчиками и паломниками.

Со временем отношение Гавриила к Распутину кардинально изменилось. Православный писатель епископ Варнава (Николай Никанорович Беляев) в книге о схиархимандрите Гаврииле вспоминал: «Прихожу к Алексею-затворнику, тот в заметном волнении: „Представьте себе, что отец Гавриил Великой Княгине [Елизавете Фёдоровне. – Прим. А. Г.] сказал. Она спрашивала его про Распутина. И что же он сказал?! „Убить его, что паука: сорок грехов простится…“».

Судя по «Житию опытного странника», монастырская жизнь не очень нравилась Распутину. Большую роль играл его личный отрицательный опыт и приключения в Верхотуринском монастыре. К тому же многое повидал Григорий во время странствий, и не всё увиденное можно назвать приятным. Тем не менее, Григорий остался в монастырской гостинице пустыни, много молился, общался с братьями и самим наместником.

Кроме богословских тем, Распутин разговаривал с Гавриилом и о протекции для поездки в столицу. Григорий Ефимович прекрасно понимал, что в Санкт-Петербурге без связей трудно будет завести нужные знакомства, а потому искал в провинции наиболее авторитетных священнослужителей, чьё ходатайство откроет двери в столичные церковные круги. Об этом упоминает другой исследователь биографии Распутина А.Н. Варламов[64]. «Старец» собирался раздобыть в Петербурге денег на постройку в Покровском нового храма. Интересно, что идея строительства церкви сидела в голове Григория Ефимовича с молодости: помните, как он по деревням собирал пожертвования?