Она наконец пришла в себя и села в мое подвесное кресло-яйцо, которое раскачивалось, и им можно пользоваться как качелями. Я вздохнула с облегчением и пошла на кухню наливать нам чаю.

— Предлагаю не обращать внимание на слоняющихся тут опекунов и немного перекусить. Заодно расскажешь о своих способностях и почему тебе так трудно общаться с парнями. Как я поняла, вообще трудно заводить знакомство. А потом мы проследим за Беорегардом, чем он занимается в своей комнате. Обожаю наши привилегии.

Эвалин протяжно вздохнула, а когда я приготовила ее любимый чай с травами, забрала кружку с маленьким свитером на внешней стороне, и обвела свои руки вокруг него, чтобы не обжечься. А потом подняв неуверенный взгляд посмотрела на меня с волнением.

— Раз ты тоже имеешь отношение к магии, я больше хотела бы поговорить о Николасе. Но ты же все равно будешь настаивать? — Она дождалась моего кивка и шумно вздохнула. — Я уже рассказывала Беру, что надо мной в школе всячески издевались из-за телосложения и не только, я тогда была не такой спортивной. Называли шлюхой, дистрофиком, слепой фариеной(Фариена — разновидность демонических питомцев, внешне похоже на курицу, но с зеленой головой ящерицы и красными пятнами.) из-за того, что у меня было нехорошее зрение, истеричный хамелеон — самое безобидное из всего. Я меняла цвет глаз как ненормальная, когда меня кто-то злил. Но подруга и мой первый парень помогали справиться с обидчиками, и они же научили меня, как нужно общаться с такими как мои одноклассники и отгораживаться от плохого. Из-за отношения ко мне, я разочаровалась во всех, стала изгоем, злой сукой, как ты уже знаешь. Я потеряла веру в волшебников, что уж говорить про людей. — Она глубоко вздохнула смотря в кружку, а потом перевела взгляд на меня и шумно сглотнула заметно нервничая. — Сначала срывалась на Бере и отстраненно вела себя в первые несколько дней. Что здесь, что в Сорабисе, мы мало чем отличаемся. Мои одноклассники… они знали о моей способности к пению, но это их не останавливало, мое развитие тоже. До сих пор пытаюсь найти пороги в разных местах голоса. Похоже, он глубже, чем я думала. И я бы не хотела найти порог в его отрицательной стороне. Это значит, я сделаю кому-то очень больно или и вовсе могу убить… Такое… уже могло произойти… и я не хотела бы повторения, как и иметь дело со смертью… снова.

Теперь пришла моя очередь широко раскрывать глаза и сидеть с открытым ртом. Идн, побери меня! Теперь понятно, почему и кто научил ее быть такой. Можно было конечно наставить ее на правильный лад, но судя по ее рассказам, там было гораздо проще показать на ярких примерах, какие волшебники опасны для нее. Неудивительно, что после нескольких лет травли и издевательств разными гнидами, она закрылась ото всех. Нам всем нужно постараться, чтобы завоевать ее доверие. Уже то, что она пошла на риск и рассказала о прошлом, хоть и в общих чертах, говорило о многом. В конце она спотыкалась на словах, и даже глупый понял бы, что она не хочет или не может говорить на эту тему. Я не знала, что бы я сделала, если бы нашла тех, кто ее унижал. Это же до какого уровня надо опуститься, чтобы травить ту, кто потеряла маму и не имеет хорошего опыта и знаний в общении.

— Умоляю, скажи, что ты отомстила!

Попросила я, и смотрела на нее со смесью страха и злости внутри. А сердце начало учащенно стучать. Брат занимался чем-то похожим в правительстве. Мы разговаривали с ним несколько дней назад, но тогда я толком ничего не могла ответить, нужно написать ему. Если честно, я бы хотела к нему присоединиться. Нужно вывести эту заразу из Визорта. Ох… Главное чтобы с ним все было в порядке.

***Эва

Диамедея даже побледнела от рассказанной мной истории. Да, это даже не полностью все мое прошлое, только жалкая крупица, но ее лицо стало мертвенно-бледным, и она уставилась на свой кофейный столик, словно там кладбище для всех ее близких. Я не думала, что на мою историю будет такая отдача. Кроме Сэм и психолога, я никому не рассказывала о том, как на самом деле получила прозвище, которым даже гордилась некоторое время. То, что произошло, раскрывало меня с не самой хорошей стороны, и я не смогла бы снова погрузиться в это, а главное — кому-то рассказать. Только начала нормально жить, и не позволю себе потерять все… снова. Я глубоко вздохнула, и снова погрузилась в прошлое, стараясь игнорировать подлое жжение под ребрами от воспоминаний того ужаса.

— В основном за меня мстили, но и я тоже не осталась в стороне. Беру, я об этом не рассказывала и не собираюсь, так как он бы испугался такой моей стороны. Я отомстила тем, кто меня использовал в своих целях… Не могу об этом говорить, — я потерла место под правым нижним ребром, которое противно саднило от недавнего использования моей способности, или фантомных болей. Врач говорил, что внутри меня ничего не нарушалось от использования силы и, вероятнее, это просто мышечное напряжение. Но оно рано или поздно доконает. — Но тебе не стоит об этом переживать, дело прошлое, и уже никак не влияет на мою жизнь.

Она покрутила головой в разные стороны, и я поняла, что тут что-то не то. Она бы так сильно не побледнела из-за меня одной, и я уверена, что закидала бы тонной мотивирующих слов. Я даже слезла с кресла и пересела на диван поближе к ней, отпив от чая с мятой несколько глотков и поставив кружку на стеклянный стол, приобняла ее за спину.

— Что случилось? — Не могла я оставаться в стороне, когда человек или любое другое существо не подавало признаков жизни. Особенно, когда такая, как Диа, не проявляет свой жизнерадостный характер. Она судорожно вздохнула, переводя взгляд на свою кружку, к которой так и не притронулась.

— Ксант… Мой брат. Ты, возможно, слышала его имя и нашу фамилию Каллис, он владеет вместе со своим отцом самой известной студией звукозаписи в Визорте. — Я пыталась скрыть, что удивлена, но у меня не получилось, и я лишь кивнула головой, стараясь взять себя в руки. — Он недавно обнаружил, что в том полигоне, который