Где-то хрустнула ветка.

Взвыв от ужаса, Полина понеслась по хрупкому, сухому мху, не разбирая дороги. Бежать было тяжело, обувь отчего-то всё время сваливалась. На бегу взглянув на ноги, она обнаружила, что впопыхах обула громадные шлёпанцы Николая. Маленькая Полина ступня совершенно терялась в этих «лыжах». Непонятно было, как она вообще до сих пор могла в них как-то передвигаться.

«Здесь я и умру», – вдруг отстранённо подумала девушка и резко остановилась, прислушавшись к ощущениям. Нет, умирать точно не хотелось. Нужно было выходить к людям.

В самом страшном сне Поля не могла себе представить, что попадёт в подобную историю и, как Робинзон, будет пытаться выжить в условиях джунглей. И пусть это были не джунгли, но чем лучше джунглей дикий лес средней полосы?

Отчаянно жалея себя и утирая горькие слёзы, Полина уже еле брела, чувствуя, как сил остаётся всё меньше. Ни ягод, ни грибов в лесу не было, хотя в книжках писали, что заблудившиеся ими питались. Хотя, вероятно, в июне было ещё слишком рано и для того, и для другого.

Когда она поняла, что сил не осталось совсем, вдруг что-то резко изменилось. Полина спиной почувствовала чьё-то присутствие.

По спине пробежал омерзительный холодок, и волосы зашевелились то ли от ужаса, то ли от утреннего ветерка. Девушка медленно, не оборачиваясь, скосила глаза и увидела какую-то расплывчатую тень. Нервы её были на пределе. Ещё немного повернув голову, Полина оцепенела, подавив вопль отчаяния. В нескольких метрах от неё стояла то ли огромная собака, то ли волк.

«Откуда тут собака?» – обречённо подумала она и медленно, стараясь не делать резких движений, пошла вперёд, лихорадочно прикидывая шансы на выживание. Они были минимальными. Отбиться от волка рюкзаком? Смешно! Залезть на дерево? Но тощие палочки молодых сосен, топорщившиеся вокруг, на деревья не тянули. Кроме того, они были ещё довольно низкорослыми.

«В тундре все деревья и кустарники низкорослые». Эта фраза из школьного курса географии весьма некстати всплыла в памяти. Полина была уверена, что Мурманск это как раз та самая тундра. А что, Север же. Сколько она ехала в поезде? Часа два-три. От Питера отъехала прилично. Значит, наверняка начался уже этот самый полярный круг. Строгая Серафима Борисовна, преподававшая этот предмет в бытность Полины школьницей, упала бы в обморок от горя, узнав, как мало вынесла с её уроков ученица Федосеева.

В общем, несчастная девушка истерически бодрым шагом двигалась вперёд, спиной ощущая преследовавшего хищника. Иногда она косилась назад и видела серую тень, маячившую рядом. Плешивые посадки закончились, и начался довольно густой лиственный лес. Очень некстати вспомнились статьи про энцефалит, клещей и прочие прелести пребывания на природе. Не выдержав нервного напряжения, Полина обернулась. Четвероногое мрачно стояло в отдалении, ожидая её действий. То, что животное не бросилось на неё сразу, давало определённую надежду.

– Либо сытый, – пробормотала Поля, – либо я иду прямиком в его логово, и ему это на руку. Может, у него там волчата голодные, а обед сам к ним чешет, даже тащить не придётся.

Она ещё раз посмотрела на преследователя и испуганно отвела глаза. Взгляд у зверя был пристальный и недобрый. Судорожно вздохнув, девушка пошла вдоль зарослей, выискивая хоть что-то отдалённо похожее на тропинку. Она брела по высокой траве, подволакивая тапки и вспоминая то про змей, то про земляных пчёл, то про рысей и даже про белых медведей. А что, Север же!

Наткнувшись на солидный просвет в плотной стене осин, Поля даже не сразу поняла, что это лесная дорога. Две поросшие травой песчаные колеи со следами подсохшей лужи уходили в глубь леса. Правда, они же шли и в посадки, но там как раз стоял волк и ждал. Поэтому Полина, с бешено заколотившимся сердцем, двинулась в лес. В конце концов, дорога, пусть даже такая некачественная, должна куда-нибудь привести. Ведь не волки же с медведями её протоптали! Мысль залезть на дерево Поля уже оставила как крайне сомнительную. Во-первых, у каждого дерева лепились какие-нибудь кусты, продраться сквозь которые почти не было шансов, а во-вторых, стволы внизу были довольно гладкими и даже при наличии особых навыков вскарабкаться на какой-нибудь дуб или берёзу было довольно затруднительно. Если учесть, что Поля вообще никогда в жизни по деревьям не лазала, то не стоило и начинать. Она вдруг с удивлением поняла, что даже страх перед хищником немного притупился. Гораздо страшнее было одиночество и враждебная природа вокруг. Судя по всему, депрессия от стресса начала проходить, и девушке остро хотелось к людям. Ей уже не было всё равно, съедят её тут или нет.

Полина чётко понимала, что должна выбраться, попросить помощи, передать документы, чтобы не подвести Вадика, а потом вернуться и найти в городе работу. И начать жить дальше. Нет, сначала она ещё позвонит Игорю, который периодически позволял себе слать ей эсэмэски с вопросами «Как дела?». Что он хотел получить в ответ и почему вообще рассчитывал на диалог, оставалось загадкой. Василиса говорила, что это агонизирующее чувство собственности на Полину. Мол, после стольких лет сложно просто расстаться, и Поля, как фантом удалённого зуба, продолжает ныть у него в глубине души. Мадемуазель Федосеева числить себя зубом отказывалась, эсэмэски получать не желала, а желала объясниться. Она даже в состоянии депрессии всё ждала, что у Игоря ничего с поэтессой не получится и он вернётся. И она даже вроде бы готова была его принять. Или не готова, но рассматривала такой вариант. В общем, потом депрессия расцвела в полную силу, и Полине стало плевать. И сейчас, в летнем лесу, чёрт знает где, покусанная комарами, преследуемая слепнями и хищником, без денег и телефона, почти без надежды на спасение, она вдруг ощутила острое желание дозвониться до бывшего жениха и объясниться. И даже не столько объясниться, сколько нахамить. Ради этого стоило выбраться из чащи!

Упомянутая чаща закончилась так же внезапно, как и началась. Причём закончилась она весьма неожиданным образом. За крутым поворотом Полина уткнулась в жуткий, заляпанный грязью старый трактор. Инстинкт самосохранения сработал моментально. Если до этого она шла медленно и не делала резких движений, чтобы не спровоцировать тащившееся следом животное, то сейчас Поля в одну секунду взлетела в кабину и захлопнула за собой дверь. Взвизгнув, а потом и заорав от переполнявшей её радости, девушка показала кукиш волку и расхохоталась. Рано или поздно за трактором кто-то должен был прийти. В нём терпко воняло табаком, валялись какие-то тряпки, а главное, на сиденье обнаружилась обёртка от плавленого сырка со сроком годности этого года. То есть вряд ли технику здесь забыли давно. И даже если волк не уйдёт, а судя по тому, что он сел прямо у колеса и не сводил глаз с кабины, хищник рассчитывал на обед, то всё равно рано или поздно её найдут.

Правда, лучше рано. Поздно не хотелось.

Первый всплеск эмоций прошёл, и Полина вдруг ощутила и боль в стёртых ногах, и голод, и страшную усталость. Усталость была настолько сильной, что девушка неожиданно для себя заснула, машинально накрывшись останками байкового одеяла, накинутого на сиденье.