Летом он прибыл в Герат[160] и оставался там на летовке. Здесь он определил сумму податей Герата и взыскал ее. Таким образом, он полностью захватил Кухистанский вилайет и эту страну, назначил для нее сумму податей, которую они должны были раз в три года вносить в казну, а затем возвратился назад.

Осень он провел в Герате. Отсюда он ради предосторожности отправил в Басру[161] одного своего сына с девятью тысячами воинов[162]. Эти войска должны были продемонстрировать тамошнему народу, что падишах Огуз и его армия недалеко, дабы люди не могли под каким-либо предлогом изменить свое мнение и задерживать выплату податей. С них заранее были взысканы подати за три года вперед и было решено, что они должны внести также подати следующих трех лет.

Пустив слух, что «я тоже прибуду», Огуз отправил своего сына с девятью тысячами воинов, чтобы они взыскали со всех подати за три следующих года.

По приказу Огуза его сын отправился в сторону Басры. В тех местах, куда он прибывал, он рассылал в разные стороны своих посланцев с объявлением о том, что будет взыскивать подати за три года. Было решено, что все эти подати будут собираться в Ираке Персидском с тем, чтобы сын Огуза по возвращении мог взять их оттуда и доставить отцу.

После того, как подати были собраны в Ираке Персидском, сын Огуза, возвращаясь со своей армией, захватил эти сокровища и доставил их отцу. За время их трехлетнего отсутствия Огуз пребывал в вилайетах Герата, Сарахса и Байгыза (Базгис)[163].

(ВОЗВРАЩЕНИЕ ОГУЗА НА РОДИНУ И ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ЕГО ЖИЗНИ)

Когда к Огузу прибыл его сын, он приказал двинуться оттуда на свою родину и в свой край — в Куртак и Уртак, и чтобы быстрее пройти путь, он распорядился следовать по дороге через Гур и Гарчистан[164].

Когда в пути они добрались до одной высокой горы, случилось следующее: эта гора была покрыта толстым слоем снега и из-за него две-три семьи[165] отстали от армии Огуза. Существовал приказ (йасак) Огуза о том, чтобы ни одна живая душа в пути от армии не отставала.

Когда Огуз узнал об этом, такое дело ему совсем не понравилось и он сказал: «Как можно, чтобы из-за такого количества снега, человек мог отстать в пути?!». Он дал этим семьям название карлук, то есть дал им лакаб «снежные» (карлу)[166]. (В настоящее время все люди, называющие себя карлуками, происходят от этих семей)[167].

Пройдя эту гору, они достигли реки Амуйе и перешли через нее. Пройдя также вилайет Илик, расположенный вдоль большой реки[168], текущей в сторону Самарканда (л. 596б), Огуз остановился в Йалгуз Агадже[169], что на границе Бухары.

Пробыв здесь несколько дней, он вместе со всей своей армией благополучно отправился в свой юрт[170].

С момента выступления Огуза из своей страны, захвата им различных стран, а затем возвращения назад, в свой юрт, прошло приблизительно пятьдесят лет.

Когда он подъезжал к своему юрту, к нему навстречу на расстояние девятидневного пути выехали племена канклы и уйгуров, которых он в свое время возвратил с дороги назад. Они доставили ему подарки.

По случаю благополучного возвращения в родной юрт Огуз приказал ради такого праздника зарезать 90 тысяч баранов, 900 жеребят и, задав большой пир, он воздвиг золотой дом (шатер).

Однажды, во время этого пира, шесть сыновей Огуза, участвовавших с ним в мирозавоевательных походах и вместе с ним в добром здравии возвратившихся в основной юрт, отправились на охоту. Случайно они нашли один золотой лук и три золотых стрелы. Они взяли все это и отнесли к отцу, чтобы он по своему усмотрению распределил их среди братьев.

Их отец Огуз разломал лук на три части и отдал каждую трем старшим братьям, а три стрелы раздал по одной каждому из младших сыновей. И распорядился так: будущие племена, которые произойдут от трех сыновей, которым он дал по куску от лука, будут именоваться Бозок, ибо для того, чтобы распределить между ними этот лук, его обязательно надо было разломать; слова «боз ок.» означают разламывать, разбивать (бозмак).

Что же касается племен, которые произойдут от тех сыновей, которым он раздал стрелы, то их прозвище (лакаб) будет учок. Слова уч ок означают «три стрелы»[171].

Он повелел, чтобы отныне во время прибытия какого-либо из его сыновей, они совместно должны засвидетельствовать свое сотрудничество (тамаджамиши) и произнеся: «Мы все из одного рода!», они должны знать также свои места и чины в войске.

И они решили так: место тех, кого Огуз дал лук, должно быть более высоко, и в армии они должны составлять правое крыло (фланг). Те, кому он выдал стрелы, должны стоять рангом ниже и составлять левое крыло армии. Ибо лук властвует подобно падишаху, а стрела лишь является подчиненным ему (луку) посланием. Их юрты Огуз разделил точно в таком же порядке.

На этом пиру в присутствии всех Огуз свою речь закончил так: «После моей смерти мое место, престол и юрт принадлежат Кюну, если онк этому моменту будет жив».

Огуз очень рахвалил Кара-Сюлюка за его большую трудоспособность и совершение достойных дел. Огуз спросил у него: «Где ты научился так здорово выходить из затруднений?». И Кара-Сюлюк не стал больше скрывать своей тайны. Он рассказал о том, как Огуз распорядился не брать с собой стариков и бросить их в пути, но он вопреки этому взял своего отца с собой. Он рассказал Огузу обо всех мерах, предложенных его отцом, и сообщил также о том, чему его научила мать.

Огуз приказал привести его отца и Кара-Сюлюк привел его. Когда Йуши Ходжа и Огуз увидели друг друга, то Огуз стал многократно умолять его о прощении. После этого Огуз даровал ему в качестве икта Самарканд, чтобы он жил там в полном спокойствии[172]. Огуз возвел Кара-Сюлюка в ранг «Улу-бея» (эмир-и бузург) и наградил его почетной одеждой, поясом и множеством вещей и денег.

Все эти события произошли во время великого пира. Огуз здесь же перебрался в свой юрт.

Говорят, что Огуз жил тысячу лет. После этого Огуз со своей армией постоянно находился здесь. Однако, как говорят, однажды Кыл-Барак отложился и перестал посылать дань[173]. Огуз направил туда кыпчаков