Игорь был высок, красив, умен. Пришел он из кавалерийских частей и на пехотных офицеров смотрел немного свысока. Этакая кавалерийская то ли гордость, то ли надменность. Иван хоть и служил в стрелковом полку, но был артиллеристом — «богом войны», и потому Солоха держался с ним запросто, на равных. Когда погиб в автокатастрофе секретарь парткома курсов майор Яков Прилуцкий и партийные заботы наряду с трудной учебой легли на плечи Скрипки, Игорь помогал ему в партийных делах.

Они вместе выпустились, попали служить в один военный округ, были назначены на равнозначные должности, только Игорь Солоха оказался на разведпункте во Владимире-Волынском, а Иван — в Раве-Русской.

Скрипка ладонью разгладил газету. «Ах, Игорь, Игорь, как же так? Как это случилось? Что теперь с тобой, жив ли?» — задавал он себе безответные вопросы. Потом, через несколько месяцев, Иван встретит сослуживцев Солохи по разведпункту и узнает обстоятельства его пленения. Оказывается, в ночь с 21 на 22 июня Игорь проводил переброску агента через границу. Операция прошла успешно, а лейтенант Солоха, уставший, решил заночевать в приграничной деревне. Там его и взяли фашисты.

За четыре года войны Иван Скрипка нахлебался всякого: падал вместе с самолетом наземь, десантировался ночью во вражеский тыл, голодал, замерзал в горах, терял боевых товарищей, чудом вырывался из лап фашистов, но портрет избитого Игоря Солохи в немецкой газете так и остался для него самым большим потрясением.

Иван Скрипка не прятался за спины других, участвовал в первых боях, видел врагов собственными глазами, но было это словно в тумане, происходило вроде бы инее ним, а с кем-то другим, а он наблюдал за всем этим со стороны. Не раз ловил себя на мысли, что не может просто так погибнуть, исчезнуть. Оказывается, может. Как и его друг, Игорь Солоха. Просто устал, уснул, а на рассвете получил прикладом в лицо. И не успел ровным счетом ничего, не только стать героем, как мечтали они, но даже дать сдачи, отомстить врагу за унижение.

Исчез туман, остановилось кино, в котором лейтенант Иван Скрипка был зрителем, горечь ударила в сердце: нет, он совсем не герой, не бессмертный, не вечный, а обычный рядовой страшной войны. И как бы ни тяжела была эта мысль, надо привыкать к ней, сживаться и идти дальше. Куда? Кто знает. Возможно, к смерти, а может, к победе. Только где она, победа?

Однако стремительно накатывающий враг не давал возможности долго размышлять. Во Львове начальник 2-го отделения разведотдела штаба округа полковник Тутыхин приказал лейтенантам Скрипке и Березкину остаться в городе для проведения агентурной работы. Он напутствовал действовать активно, не оглядываясь на отступающие войска. «В случае критической ситуации я пришлю за вами бронемашину или танк», — пообещал Тутыхин.

Лейтенанты работали, что называется, без сна и отдыха. Последние подразделения Красной Армии покинули Львов, он был почти окружен, а обещанный транспорт от Тутыхина так и не появился.

«В соседнем от меня районе, где располагался городской парк, уже появились немцы, — вспоминал Иван Иванович Скрипка. — Я позвонил по чудом уцелевшей связи лейтенанту Березкину. Договорились уходить вместе.

Светила большая луна. Мы оба были одеты в пограничную форму — зеленую, заметную издалека. Шли на восток под обстрелами оуновцев, которые поливали нас огнем с крыш домов и колоколен костелов. К рассвету выбрались на восточную окраину города.

На дороге — ни одного человека. Мы поспешили догнать свои войска. Над нами на малой высоте прошла пара «мессеров». Потом развернулись и начали нас обстреливать. Залегли, стали вести огонь из пистолетов. Проутюжив нас, фашисты улетели».

Так, под обстрелом и налетами немецких самолетов лейтенанты Скрипка и Березкин добрались до леса, где располагался штаб 6-й армии генерала Музыченко. Разыскали свой разведпункт, который находился здесь же.

В те дни впервые не издалека, а лицом к лицу, Иван Скрипка столкнется с фашистом. Наши зенитчики подобьют немецкий самолет, летчик выбросится с парашютом и будет захвачен в плен.

Допрашивали пилота несколько раз, но он так и не сказал ничего важного. Вел себя заносчиво, высокомерно. То и дело повторял: «Сегодня я в плену у вас, завтра вы — у нас».

Иван переводил. Только переводить было нечего.

Командарм приказал расстрелять фашиста. Скрипка сопровождал расстрельную группу, надеялись, что немец все-таки заговорит. Но он молчал до последнего. Попросил закурить. Держался достойно перед смертью. И пусть он был врагом, но невольно вызывал уважение. Иван тогда подумал, если придется умереть, сделать это надо, не теряя самообладания.

С боями войска 6-й армии отходили к Киеву. В их составе двигались и разведчики. Всем им потом пришлось оборонять столицу Украины. Почти все сокурсники Ивана Скрипки, которые находились в штабе округа, погибли. Ему повезло. Он остался жив.

После падения Киева офицеры разведпункта вели разведку через Днепр, на участке Бровары — Золотоноша. На правом фланге работал майор Пастух, в центре — капитан Диев, старший лейтенант Журавлев, лейтенант Березкин. Скрипке достался левый фланг непосредственно в районе Золотоноши.

Основным делом стала подготовка агентов-маршрутников, владеющих немецким языком. Офицеры ночью на лодке переправляли агентов на противоположный берег Днепра, а после выполнения задания забирали обратно. Это были крайне опасные «переправки», но иного выхода в тех условиях просто не существовало.

На Днепре держались больше месяца. В середине сентября начальник разведпункта подполковник Копылов передал радиограмму: по оперативным данным, вы находитесь в окружении. Приказываю собраться вместе и выходить в районе размещения штаба 12-й кавалерийской группы. Здесь же были указаны координаты штаба.

Приказ есть приказ. Быстро собрались и совершили марш в указанный район. Действительно, там располагался штаб, но не 12-й кавгруппы, а 26-й армии. Что ж, случалось и такое на войне.

А противник частями и соединениями группы армий «Юг» продолжал наносить удары по нашим отступающим войскам. У села Оржица, перед переправой через реку и перехода по болотам, пришлось уничтожить автомашины, чтобы они не достались врагу.

Переправлялись под постоянным обстрелом противника. Но и там, за болотами, от фашистов не было спасения. Измученных, грязных, мокрых бойцов и командиров встретили засевшие на деревьях немецкие автоматчики.

Пробившись через засаду, отступающие попали на немецкий аэродром. Правда, замаскирован он был под крестьянское поле, на котором то тут, то там стояли снопы. Произошла перестрелка с аэродромной охраной, наши подожгли несколько самолетов, и ушли дальше на восток.

Через десяток километров старшие офицеры, собравшись вместе, объявили, что идут на юг в направлении Донбасса. Младшим офицерам и рядовым бойцам предстояло двигаться отдельно от них, самим. В этой группе был и лейтенант Скрипка. На 11-е сутки они вышли из окружения в районе Ахтырки.

После соответствующей проверки их разведпункт действовал уже в составе 21-й армии Юго-Западного фронта. Работа была прежней. С помощью партийных и комсомольских комитетов через военные комиссариаты набирали и готовили агентов для деятельности в тылу. Брали только добровольцев. Переброска за линию фронта осуществлялась, как правило, пешим порядком. Разведчики всячески старались воспользоваться благоприятными возможностями боевой обстановки, если, разумеется, такие возникали.