ни одной слезинки с тех пор, как Совет отказался принять условия мохэ. Не позволял себе плакать, потому что где-то в глубине души тлела сумасшедшая надежда, что Кымлан может быть жива.

– Как я могу жить дальше, если ее больше нет? – задал он вопрос в пустоту.

– Тем более ее смерть не должна быть напрасной! – горячо прошептал министр Ён, наклонившись вперед. – Кымлан не стала убегать, а осталась сражаться. Она не только ваша возлюбленная, но и подданная Когурё, и вы лучше всех знаете, как сильна была ее верность. Очнитесь, прошу вас! Живите, чтобы ее жертва не была напрасной!

– Но как… как это сделать? Мне тошно от самого себя… – Наун опустил лицо в ладони, проведя пальцами по распущенным волосам.

– Стать сильнее. Укрепить влияние при дворе, чтобы старикашки, которые отправили Кымлан на смерть, считались с вами! Тогда вы больше не испытаете то ужасное чувство безысходности, которое уничтожает вас сейчас. Мне больно видеть, что Первый советник смотрит на вас свысока и считает малодушным и слабым. Он изначально сделал ставку на наследного принца и выдал свою младшую дочь за него замуж, чтобы в будущем стать тестем короля. Представляете, какой огромной силой теперь обладает принц Насэм, имея такого могущественного родственника? – Темные глаза министра сверкали огнем. Наун никогда не видел, чтобы обычно спокойный и рассудительный чиновник был так взволнован.

– Вы хотите, чтобы я стал политическим противником собственного брата? Этого никогда не будет! – повысил голос принц.

Дворцовые интриги, которые плели министры, всегда были ему глубоко противны. Наун считал, что королевская семья должна быть выше этого. А Ён Чанмун пытался втянуть его в столь недостойное дело, настраивая против брата. И уже не в первый раз.

– Я лишь хочу, чтобы вы заняли при дворе место, которого достойны. – Министр внимательно разглядывал Науна, будто пытался узнать, искренен ли он или нет. – У вас горячее и преданное сердце, и вы можете многое сделать для Когурё.

– Мне безразлична политика. – Принц равнодушно пожал плечами. Все его мысли сейчас занимала только Кымлан.

После разговора с министром Наун вернулся к своему одиночеству.

И снова дни потянулись бесконечной чередой.

Иногда ему снилась Кымлан. Растерзанная, с окровавленным лицом, она протягивала к нему руки, а в глазах ее горела такая отчаянная мольба, что Наун просыпался в слезах. Безысходность, боль и неподъемная вина вновь разрывали душу.

Сестра всерьез беспокоилась о брате, который зачастил наведываться в город и напиваться до беспамятства. Не раз верный Набом приносил хозяина на спине, и Ансоль тайком открывала им потайную калитку, чтобы отец не узнал о безобразном поведении сына.

Наун посещал трактир, куда они часто захаживали с Кымлан. Прокручивал в памяти их первый скомканный поцелуй по дороге домой и нелепое объяснение. Это было неловко, но очень искренне. Кымлан стала первой женщиной, которую он полюбил, но в тот момент Наун не знал, как правильно выразить чувства. Если бы можно было вернуться в прошлое, он бы сделал все иначе.

Хозяйка трактира хорошо знала и его, и Кымлан, поэтому ничего не спрашивала и молча наливала рисовое вино убитому горем молодому господину.

В один из таких вечеров Наун снова пришел, чтобы забыться, и по привычке занял самое дальнее место возле покрытого соломой забора. Он сознательно избегал людей и любопытных глаз, желая просто погрузиться в свое горе. Но не успел он налить себе вина, как над его головой прозвучал звонкий девичий голос:

– Эй, господин! Кто ж вам разрешил занимать чужое место?

Наун поднял голову и обомлел: рядом с ним стояла молодая высокая девушка в мужской одежде. На миг ему почудилось, что это была Кымлан, и сердце едва не вылетело из грудной клетки. От потрясения и неожиданности он вскочил на ноги и схватил незнакомку за плечи, жадно выискивая в ее лице любимые черты. Но посмотрев в чужие глаза, он понял, что это вовсе не Кымлан. Вспыхнувшая надежда упала под ноги, как ледяной осколок, и разлетелась на куски.

– Вы что себе позволяете?! – Девушка сердито оттолкнула его ладони, гневно сверкая глазами.

«Нет, конечно, это не она…»

Наун обреченно уронил руки и плюхнулся обратно на деревянную скамью. Внешность незнакомки была более миловидной и женственной, чем у Кымлан: большие ясные глаза, маленькое личико, полные сочные губы. Да и взгляд совершенно другой – властный и гордый. Истинная аристократка. Его догадки подтвердили два вооруженных воина, тут же закрывшие собой хозяйку.

– Спасибо, очень вовремя, – ядовито бросила она телохранителям. – Господин, – вновь обратилась она к Науну и даже постучала костяшками по деревянному столу, – я пришла сюда первая. Пока разговаривала с хозяйкой, вы заняли мое место. Прошу вас уйти.

Раздраженный тем, что девица все донимает его и не дает ему вернуться в привычную пустыню горя, Наун поднял на нее сердитый взгляд.

– Я бываю здесь почти каждый день, госпожа. Это место мое. Можете выбрать любое другое. – Широким жестом он обвел свободные столы и наполнил глиняную чашу.

– Меня не интересует, как часто вы сюда приходите, но сегодня вам придется сесть в другом месте. – В голосе надоедливой девчонки послышались стальные нотки.

– Сколько вам заплатить, чтобы вы наконец-то ушли и оставили меня в покое? – Траурное настроение было безвозвратно разрушено, и Наун раздосадованно вскочил на ноги.

Незнакомка смерила его презрительным взглядом и, сложив руки на груди, сказала:

– Я не нуждаюсь в ваших деньгах. Давайте лучше сыграем – так будет честно. Кто попадет в мишень из лука с первого раза, остается здесь. Ну как, согласны?

Никак не ожидая такого поворота событий, Наун молчал и хмуро разглядывал дерзкую девчонку. Она нисколько не походила на Кымлан, но все же… все же неуловимо ее чем-то напоминала. И от этого боль в его сердце будто бы становилась чуть меньше.

– Да вы хоть знаете, кто я? – раздраженно спросил он. Далекое воспоминание о маленькой девочке, дерзко выбившей из его рук деревянный меч, больно хлестнуло по сердцу.

– Мне все равно, – нахально усмехнулась незнакомка. – Я не привыкла отдавать свое.

– Хорошо. Но я отличный стрелок, поэтому готовьтесь уйти, госпожа.

Кивнув хозяйке трактира, Наун вышел на улицу в поисках подходящего места. На противоположной стороне дороги рос высокий старый дуб, и если отойти чуть дальше, то расстояние до него будет примерно таким же, как до стандартной мишени. Девчонка проследила за направлением его взгляда и согласно кивнула. Один из ее телохранителей вырезал кинжалом на стволе аккуратный круг, но света, который исходил от трактира, не хватало, чтобы хорошо осветить цель.

Наун прищурился, пытаясь привыкнуть