концов она оставила хостес сообщение – сказать Карен, что мать отправилась домой и будет ждать там ее звонка.

Дома Карен не было. Все говорило о том, что в отсутствие миссис Спринкер она там не показывалась. Не было ее и в клинике отца, она не заезжала и не звонила.

Родители Карен Спринкер сделали все, что обычно делают обеспокоенные родители, когда не могут отыскать своего послушного и примерного ребенка. Будь Карен проблемной и непредсказуемой, они испугались бы куда меньше. Но она всегда была той дочерью, которая звонит домой, даже если задерживается всего на четверть часа. Она была довольна своей жизнью и счастлива в семье. Обожала колледж и мечтала пойти с матерью за покупками – да и просто поболтать.

Спринкеры обзвонили всех друзей Карен – никто ее не видел и не получал от нее звонков. Друзья недоумевали вместе с родителями: у Карен не было никаких проблем, о которых Спринкеры бы не знали.

Мать была в курсе, что у Карен началась менструация; она предположила, что у дочери могли возникнуть сильные спазмы – возможно, та даже упала в обморок. Обычно месячные проходили у нее спокойно, но всегда оставалась вероятность, что девушка может плохо себя почувствовать. Родители обзвонили больницы Салема, чтобы проверить, не поступала ли она туда.

Ни в одной из больниц не было пациентки Карен Спринкер. Она не заболела. И не попала в аварию.

Неохотно обратившись в полицию – этот шаг казался признанием того, что с Карен произошло что-то ужасное, – Спринкеры подали заявление о пропаже человека.

Полицейские постарались успокоить родителей Карен; они-то навидались «пропавших», которые возвращались со вполне разумными объяснениями своего исчезновения. Тинейджеры так и вообще были склонны сбегать, когда им вздумается. Они хранили секреты, о которых родители не подозревали, или заводили романы, которые родители, по их мнению, не одобрили бы. Поскольку они сами родителями никогда не были, дети не понимали, какой переполох вызывает их опоздание с возвращением домой.

Офицер, принимавший заявление, попросил Спринкеров вспомнить, не упоминала ли Карен – хотя бы вскользь – о своих намерениях куда-нибудь сходить или что-то сделать.

– Не могла она вернуться в общежитие в университете?

– Нет, – нетерпеливо ответила ее мать. – Я уже туда звонила. С конца семестра она там не появлялась. Ее комната заперта на замок.

Когда родители описали привычки дочери и ее внимательность к другим людям, у офицера по спине пробежал холодок. Эта девушка совсем не походила на беглянку. Или на сумасбродку, которая запросто могла выскочить замуж либо сбежать с бойфрендом.

Практически во всех полицейских департаментах Америки действует правило не принимать официальное заявление о пропаже взрослого человека в первые двадцать четыре часа – просто потому, что большинство пропавших за это время успевают вернуться. Но если ситуация вызывает серьезные опасения, поиски начинаются немедленно. Причина для двадцатичетырехчасовой отсрочки сугубо прагматическая. Даже в большом полицейском департаменте недостаточно сотрудников, чтобы всех искать – у них не останется времени на прочую работу. Детективы, занимающиеся исчезновениями, сосредотачиваются в первую очередь на случаях, похожих на настоящую пропажу. Если пропадает ребенок или есть подозрения на преступление, двадцатичетырехчасовой лимит не соблюдается.

У Спринкеров приняли заявление и зафиксировали, что «Карен Элена Спринкер считается пропавшей с 12:30 27 марта 1969 года, из универсама «Мейер и Франк» (?)». После этого родители отправились домой – сидеть у телефона и ждать, не появится ли Карен в дверях.

Они прождали всю ночь, но от Карен не было ни слуху ни духу.

Полиция Салема отправилась на парковку «Мейера и Франка», чтобы проверить, не могла ли Карен доехать до магазина, но потом по какой-то причине не дойти до ресторана. Полицейские обыскали все уровни паркинга и никаких следов пропавшей девушки не нашли. Не было их и на темной спиральной рампе, поднимающейся до верхнего этажа.

А вот на крыше – да. Там полицейские нашли машину Карен Спринкер, аккуратно припаркованную между диагональными линиями разметки и запертую. Невозможно было сказать, сколько она там простояла; «Мейер и Франк» не ограничивал своих посетителей по времени стоянки.

Как и в машине Джен Уитни, в ней не нашли ничего необычного. На сиденье лежало несколько учебников Карен, не более того. Когда машину доставили в криминологическую лабораторию на осмотр, техники не обнаружили там следов крови или спермы – ни на сиденьях, ни на дверных панелях. В пепельнице не было окурков, а полустертые отпечатки на руле, приборной доске и других поверхностях принадлежали только членам семьи Спринкер.

Если с Карен Спринкер что-то и случилось, то не в машине.

На крыше ежедневно парковались десятки покупателей магазина; им оставалось только спуститься по цементной лесенке и войти непосредственно в торговый зал. На это требовалась всего-то пара минут. Карен приехала в магазин в разгар дня – они договорились встретиться с матерью в полдень. Магазин в такое время был чуть ли не самым безопасным местом в Салеме.

Однако криминалисты, возглавляемые Джимом Стовалом, ползая на коленях, проверили весь путь девушки от места парковки, вниз по лестнице, и до дверей в поисках чего-нибудь, что она могла уронить – включая капли крови.

Ночью на парковке было пусто, и пока они работали, их голоса эхом отражались от серых стен, превращая совершенно нормальное, безопасное место в призрачный жуткий лабиринт.

– Знаете, – медленно сказал один из детективов, – хотя лестница и находится рядом со входом, если спускаться по ней в одиночку, оказываешься в очень невыигрышном положении. Дверь в магазин тяжелая – требуется усилие, чтобы ее открыть. Девушка в такой момент крайне уязвима.

– Ну да, – согласился другой. – И кричать не имеет смысла. Внизу шумит дорога, а внутри – магазин, никто не услышит ни с улицы, ни из зала. Если, конечно, на крыше не будет кого-нибудь, кто придет на помощь…

От этих рассуждений волосы у детективов встали дыбом – всем вспомнилась фотография миниатюрной улыбающейся девчушки.

Исчезновение Карен Спринкер стало делом первостепенной важности для Джима Стовала и его коллег. Собственной дочери Стовала было всего на два года больше, чем Карен, и он прекрасно понимал, через что проходит ее семья.

Салемские газеты «Кэпитал Джорнэл» и «Стейтсмен» опубликовали фотографии Карен Спринкер с подписью «Вы видели эту девушку?!». Начали поступать обычные дурацкие сообщения от обычных информантов, которые в действительности ничего не знали, но очень хотели поделиться своими теориями. Большинство наводок было совершенно бесполезно, но их все следовало проверить, потому что одна могла оказаться жизненно важной.

Одна наводка показалась следователям обещающей. Контролер Южно-Тихоокеанской железной дороги позвонил в полицию Салема