и узнал, что по — арабский женский половой орган называется «зып». Этот перевод всех рассмешил, а присутствующим я объяснил, что «дзыпп» на осетинский переводится, как карман…

Через полтора месяца мы вернулись в свою основную базу- Севастополь. Затем я вышел в очередной отпуск на пятьдесят суток и отбыл в Северную Осетию. А еще через четыре месяца я волею судьбы и случая был переведен в Кронштадт, где мне пришлось отслужить еще двадцать лет, чтобы выйти в запас в чине подполковника.

Вывоз раненых

Осетино- ингушский конфликт продолжался в период с 30 октября по 6 ноября 1992 года. В связи с боевыми действиями и массовыми беспорядками пострадало более 8000 человек, в том числе непосредственно в ходе конфликта погибло712 человек, из них осетин- 305 человек, ингушей- 407, более тысячи человек оказались в заложниках. Ранено- 836 человек, из них 457- ингушей и 379- осетин.

Не буду вдаваться в истоки и причины конфликта, ибо столько написано по этому поводу и продолжает писаться и анализироваться, что ничего нового я вложить не смогу, а лить воду просто не имею желания. В начале конфликта меня в Осетии не было. Я продолжал служить в должности начальника кронштадтской гарнизонной поликлиники в звании подполковника медицинской службы Ленинградской военно- морской базы. Но как осетин и как патриот своего народа не мог не переживать по поводу происшедших событий. Думаю, что также переживали сотни офицеров — моих земляков, служивших в армии и на флоте Российских Вооруженных сил. Не секрет, что из всех народов, населяющих Российскую Федерацию, офицеров всегда было больше всего из выходцев Северной Осетии. И так было во все времена, начиная с конца восемнадцатого века.

До революции осетин- офицеров было более трех тысяч, а одних генералов я насчитал сорок восемь пофамильно. В 1987 году в Ленинградском букинистическом магазине я случайно обнаружил маленькую коричневую книжонку под названием «Осетины- офицеры участники русско- японской войны 1904–1905 годов». Моему удивлению не было придела, откуда и кто издал ее не помню, однако запомнил, что во время этой войны погибло три генерала и девятнадцать полковников, именно осетин. И еще, книжка была 1933 года издания с множеством аналитических таблиц. К сожалению, она была утрачена безвозвратно, а может быть ее просто похитил кто- то из моих многочисленных гостей- земляков, когда я ею хвастался, показывая им.

Так вот, сидя в рабочем кабинете подведомственной мне поликлинике, или же находясь вне службы, меня не покидало ощущение, что я самоустранился в тяжелую минуту от чаяний своего народа, и это меня сильно угнетало. А чем я мог помочь? Боевые действия закончились скоротечно. Между двумя республиками стоят российские войска. Мы еще не знали, что скоро начнется первая, а за ней вторая чеченская война, и от первоначального вида столицы Чечни останутся одни воспоминания.

И тут меня осенило! Если санитарные потери составили в Осетии более трехсот человек, значит количество легкораненых и раненых средней степени тяжести в среднем будет две трети от всех, а, следовательно, тяжелораненые составят одну треть. Это я усвоил, когда учился на командном факультете руководящего медицинского состава военно- медицинской академии. Однако опыта лечения огнестрельных ран в лечебных учреждениях Северной Осетии не было. Все боевые травмы, полученные во время военных конфликтов и войн, лечились только в военных госпиталях или же в военно- медицинских центрах типа военно- медицинской академии имени С.М. Кирова.

А где лечили раненных осетин? Естественно, в больницах города Владикавказа. За редким исключением, когда родственникам удавалось вывезти раненных в военные госпиталя за пределы республики по так называемому блату. Но как лечили основную массу, я представлял. В военно- медицинской науке даже есть название такому лечению- паллиативное, приносящее временное облегчение, но требующее затем дополнительных оперативных вмешательств для окончательного выздоровления раненых. Так вот, эти оперативные вмешательства должны были проводить военные хирурги военных госпиталей, чтобы раненные в боях осетины могли окончательно выздороветь. Но как это осуществить, ведь мои земляки, получившие ранения, не были военнослужащими и не имели право лечиться в военных лечебных учреждениях?

Отец говорил мне о том, что у нашей фамилии нет богатых и влиятельных родственников, потому надо быть умнее окружающих и видеть дальше, чем многие, а этого можно добиться, если учиться лучше других, читать больше других и быть старательным, не бояться трудностей, а уметь умно преодолевать их. Я начал думать и разрабатывать план по осуществлению своего замысла. И вот что я придумал. В Библии указаны десять людских пороков, обязательно встречающихся у православных (верующие в Христа) или правоверных (верующие в Аллаха) в той или иной степени. Но так как я жил в Ленинграде и с правоверными реже общался, я их опускаю.

Так вот, я заметил, что наиболее часто встречающиеся у военных пороки — это тщеславие, зависть и гордыня. А если предложить начальнику медицинской службы Ленинградской военно- морской базы за помощь, оказанную в отборе и эвакуации раненых из Северной Осетии, почетное звание — «Заслуженный врач Северной Осетии». Я хорошо знал своего непосредственного начальника- полковника медицинской службы Алексея Юрьевича Горенко и быть того не могло, чтобы он отказался от такой награды.

Для отбора раненых мне необходимо было выехать в Северную Осетию, а разрешение на выезд в виде оформленного командировочного мог дать только полковник Горенко. Но вначале надо было заручиться поддержкой командования Ленинградского военного округа и Ленинградской военно- морской базы на разрешение лечения земляков из Северной Осетии на безвозмездной основе в 42- ом окружном госпитале и 1- ом военно- морском госпитале. Для встречи с командованием Ленинградского военного округа я просил содействия и рекомендации у полковника Горенко, но он почему- то отказался мне помогать, видно было, что он боится или просто не хочет обременять себя какими- либо обязательствами. Однако телефон адъютанта командующего он мне все же предоставил.

В ходе разговора с адъютантом подробно изложил свой замысел и мои предложения по их реализации, попросил посодействовать встрече с командующим Ленинградского округа для его более детального ознакомления по предстоящей эвакуации раненных и предстоящему лечению их. Как бы там не было, но через день адъютант позвонил и сообщил, что мне назначено на завтра быть к десяти часам в приемной у командующего. Штаб округа находился на Сенатской площади.

Встреча с командующим округа генерал- полковником Сергеем Павловичем Селезневым продолжалась не более двадцати минут. Но началась она с легкого инцидента, который был спровоцирован самим командующим. Не успел я представиться, войдя в кабинет, когда он вдруг заревел на