было плохо, несомненно, он не старался не подавать этому виду. Но теперь деваться некуда. Остаётся следовать плану. Идти в Сильвердор. Опять покидать свою родину, в который раз уже… Дима поглядел на дом Виталия с тоской и одновременно с презрением и с рюкзаком наперевес двинул на север.

На новые земли.

Дивный новый мир

Хоть и дорога до северной границы города не была чем-то сложным для Димы, который прошёл пару сотен километров, путь дался ему морально-тяжёлым. Перед глазами постоянно представлялась эта ужасающая картина внутри дома Виталия. Куча костей, лужи крови, этот неприятный запах… Дима никак не верил в то, что это он мог сделать, своими руками, хоть и не своим разумом. Он не хотел этого, хоть у него и таила обида на жёсткий ультиматум от Петра, дальнейшую судьбу уже не искупить. Он отдавал себе отчёт в том, что из всей его огромной команды остались лишь Виталий и Евгений, и то, они наверняка его уже не считают своим другом, а как я ранее говорил, оружием против зоны. Хоть у Димы оставалась надежда на Евгения, на то что он не пошёл по пятам Виталия, и просто хочет вернуться домой, то Виталий просто сошёл с ума. Дима всё узнает в Сильвердоре. Под тяжестью этих мыслей давила и тяжесть рюкзака висящего на спине, наполненного всеми ресурсами для выживания. Дима бездумно смотрел вперёд, иногда останавливался на светофоры, а потом снова шёл вперед, пока не доберётся до конца города. Дима не шёл через метро в центр города, как когда-то, а по Октябрьскому Мосту, по поверхности. Ходя по нему, вдоль дорог, Дима всё время вспоминал те времена. На секунды ощущал себя в защитном костюме, в противогазе, видящего первую электрическую аномалию на этом самом мосту… Потом, когда Дима прошёл мост и был в центральном районе, перед глазами чётко вырисовывалась картина когда он с Евгением были там, в центре зоны. Под давящим высотой небоскрёбом, окруженного громами и грозами, Евгений даёт Диме задание, которое навсегда изменило его жизнь. Владивосток… Сколько усилии и упорства понадобилось, чтобы проехать через пол страны, населённые дикарями и шизофрениками, наполненной разрухи и тоски, чтобы спасти мир. Осталась ли жизнь за крупными мегаполисами, или там всё выжжено и так же заброшено? Такой резкий появившийся вопрос возник у Димы уже, когда он приближался вплотную к концу города. Там, где кончается жизнь. И хоть шоссе продолжалось, как ни в чём не бывало, сомнения у Димы насчёт пустошей за городом не прекращались. Поэтому он как только вышел из города, прошёл границу, повернул чутка на запад, в леса, и продолжал идти там. По началу всё было более чем хорошо. Лесной свежий воздух въедался в ноздри, и вокруг была одна нетронутая природа. Дима с каждым шагом начал сомневаться в своей выдумке, и что всё на Земле хорошо. Только два города задело взрывами, только два… Однако, чем дальше он шёл на север, тем меньше становилось деревьев, тем меньше верилось в чистые места. Этот переход между природой и чем то опустошающим, возвращал к Диме его догадки. Неужели и вправду за крупными городами всё выжжено? На небе скапливались постепенно облака, которые увеличивались, и затягивали солнце в себя. Становилось темнее, раздался первый закат грома. В это время Дима уже не видел никаких признаков природы. Перед ним шла прямая, разрушенная, и где то вдали обрывающаяся дорога. По бокам ничего живого не было, кроме мелких построек в виде деревушек, но и их внешний вид не предвещал ничего хорошего. Пустоши. Одна разруха кругом. Дима немного пройдя дальше, остановился и достав из рюкзака свой автомат, на всякий случай, двинул дальше. Хоть он и не думал что тут может бродить нечисть, готовым надо быть ко всему. Долго, минут тридцать, Дима бродил вперёд по пустошам. Дождя как такового так и не случилось, а облака стали обратно уходить. Появлялось солнце, и вся эта картина создала еще больше вопросов. Когда небо посинело, Дима остановился и стал вглядываться в эту странную для него картину. Сама атмосфера места оставалась такой же унылой, кругом разрушенные домики, и одна дорога идущая в никуда, только это всё под синим небом. Хотя, так не должно быть, это должно быть только там…

Сомнении больше не оставалось, это правда. Почему ведущие в новостях об этом молчат, о том что вся остальная земля непригодна для жизни? Вдруг у Димы затрещал дозиметр. Хоть и радиация никак не влияла на Диму, такой резкий треск его испугал. Где-то заражено, даже слишком… Парень снова начал копошиться в рюкзаке и найдя в нем противогаз, нацепил себе на лицо, после он закрутил фильтрами отверстия. Теперь он выглядел как самый классический сталкер. Не такой ли жизни за городом он хотел? Воздух хоть и был чистым, дышать было можно, но дозиметр все так же трещал, уже давя на уши. Тогда Дима просто не обращал внимания, и убедившись что угрозы нет, снял противогаз и положил его обратно в сумку. Эта дорога уже казалась словно бесконечной, Дима уже чувствовал усталость в ногах, но передохнуть было просто негде. А дорога так и не заканчивалась. Не заканчивалась… Надо идти вперёд… Вперёд… Вперёд… И вскоре, Дима не выдержал и остановившись, присел на дорогу и стал щуриться чтобы увидеть есть ли что вдали. Ничего. На горизонте абсолютная пустота, будто там просто безграничный туман. Туман?..

Дима так долго просидел и переводил дух, но когда силы уже восстановились, он встал и пошёл дальше. Это увлекательное путешествие уже начало казаться сном. Не может же так дорога длиться вечно… Дима решил щипнуть себя, но ничего не произошло. Всё наяву. Ещё долго эти странствия происходили без изменений, пока вдруг не случилось это. Дима по мере ходьбы стал чувствовать головокружение, и вдали он увидел сияющий летающий голубоватых оттенков шарик от которого постоянно трескалась молния. Аномалия? Такое Дима в первый и в последний раз видел на Октябрьском мосту, но как эта аномалия оказалась здесь, в пустошах? Электрический шар стал приближаться к Диме, интенсивнее распуская молнии. Боль в голове вырастила до максимума, и Дима находящийся в тридцати метрах от аномалии потерял сознание. Пролежал он на дороге не меньше получаса. Он надеялся в отключке снова увидеть своих погибших товарищей у костра когда то, которые ему поясняли за