– Это все, что вы собираетесь сделать? – поинтересовалась она, когда Майкл вновь водрузил на голову шляпу.

– Я уже говорил вам, что, меняя внешность, нужно постараться вжиться в характер того человека, личину которого вы на себя примеряете.

– И мне тоже придется это сделать?

– Разумеется. Вы моя сестра, и я вожу вас с собой, потому что наши отец и мать недавно умерли. Вы прекрасно умеете обращаться с иголкой и ниткой и готовы помочь экономке в любом шитье или штопке.

– Да, я умею шить и шью хорошо, – признала Адела.

– Так я и думал. Но будьте осторожны, не доверяйте никому и не говорите ничего, что противоречило бы той истории, которую я вам только что рассказал.

– Я буду очень, очень осторожна, – смиренно прошептала Адела.

Майкл вновь тронул лошадей.

Они проехали совсем немного, когда увидели пару вычурных резных ворот, отстоящих от дороги на некотором удалении. На каменных столбах были высечены геральдические щиты, а по обеим сторонам стояли довольно большие дома привратников.

Ворота стояли распахнутыми настежь, посему смотрителю не было нужды выходить и открывать их. Проезжая мимо сторожек, они увидели, что одна из них пуста, а во второй не было заметно никаких признаков жизни.

Подъездная аллея оказалась длинной, обсаженной старыми дубами, так что им пришлось покрыть немалое расстояние, прежде чем впереди показался особняк.

Когда же он наконец предстал их взорам, Адела изумленно ахнула.

– Мы действительно направляемся сюда? Какой он огромный!

Те же мысли посетили и Майкла. Он всегда полагал, что Грейнджмур-холл должен быть весьма впечатляющим, но никак не ожидал, что особняк окажется таким большим и красивым.

С первого взгляда он определил, что дом или построен, или отреставрирован в 1750-е годы знаменитыми братьями Адамс, с легкой руки которых в среде английской знати распространилась мода на роскошные особняки в стиле палладио.

Помимо изысканного внешнего вида, Грейнджмур-холл был расположен на крутом склоне, густо поросшем елями, которые образовывали красивое заграждение. По обеим сторонам особняка виднелись очень милые озера с водопадами.

Они медленно поднимались по подъездной аллее.

Майкл поймал себя на том, что ему трудно поверить, что теперь все это принадлежит ему.

Его отец никогда не вспоминал о родном доме, да и сам он знал о нем лишь с чужих слов.

И только теперь Майкл понял, что Грейнджмур-холл уникален и неповторим в своем изяществе.

Вне всякого сомнения, он являл собой подлинное украшение графства, которое следовало холить и лелеять.

Он вдруг понял, что это должно стать его задачей на будущее, в решение которой он будет вкладывать всю душу.

«Отныне ты – мой, – сказал он про себя, глядя на дом, – и я не позволю никому и ничему изуродовать тебя».

Через озеро, которое, как ему показалось, соединялось еще с одним, расположенным выше по склону, был переброшен мостик, и вот уже лошади стали подниматься по подъездной аллее к парадному входу особняка.

Глазам Майкла предстали широкие каменные ступени, ведущие ко входной двери, и арочный проход по правую руку, через который, как он предположил, можно попасть на конюшни.

Свернув в проход, они оказались на мощеном дворе, в конце которого и впрямь располагались конюшни.

Не успел Майкл направить туда экипаж, как появился мальчишка-подручный, и, натянув вожжи, он прошептал на ухо Аделе:

– А теперь оставайтесь здесь и ждите моего возвращения.

– Вы ведь ненадолго? – испуганно спросила она.

– Надеюсь, что нет, – ответил он. – Вопрос заключается в том, согласятся ли они нанять меня.

С этими словами он улыбнулся, и она ответила ему улыбкой, но он видел, что девушка нервничает.

Майкл вылез из экипажа и обратился к мальчишке:

– Я приехал узнать, не найдется ли здесь для меня работы. Не подскажешь, к кому мне следует обратиться?

Мальчишка, который отнюдь не выглядел деревенским дурачком, на мгновение задумался.

– Пожалуй, вам нужен мистер Барретт. Он здешний секретарь, так сказать.

– Спасибо. Присмотри, пожалуйста, за моими лошадьми и сестрой, которая сидит в экипаже.

– С ними все будет в порядке.

– А где здесь дверь черного хода?

Мальчишка ткнул пальцем в проход между двумя кустами рододендронов, которые росли подле арочного проезда.

Майкл положил шляпу на сиденье рядом с Аделой и зашагал в ту сторону.

Проходя мимо кустов, он еще подумал, как хорошо, что одежда, привезенная им из Индии, не была модной или изысканной.

Увидев перед собой дверь на кухню, он пригладил волосы, разделенные на прямой пробор.

Затем он постучал в дверь и, не получив ответа, отворил ее.

Майкл оказался в длинном коридоре. Пол в нем был вымощен каменной плиткой, а по обеим сторонам тянулись кладовые.

Он шагнул вперед и, заслышав голоса, догадался, что они доносятся из просторной кухни с высоким потолком, дверь в которую была приоткрыта. Заглянув туда, он понял, что не ошибся.

Здесь о чем-то оживленно болтали три женщины, готовя блюда, стоявшие на столе, а на большой плите громоздились кастрюли и чайники.

Он шагнул через порог со словами:

– Прошу прощения, но не могли бы вы подсказать мне, где я могу найти мистера Барретта?

– Он у себя в кабинете, – ответила одна из женщин.

Все трое с любопытством уставились на него, и Майкл понял, что они спрашивают себя, для чего ему понадобился мистер Барретт.

Он не видел причин, по которым ему следовало пойти им навстречу.

– И как туда можно попасть? – спросил он.

Женщина махнула рукой в ту сторону, куда он уже и так направлялся.

– Вторая дверь слева.

– Благодарю вас. Я чрезвычайно признателен вам за помощь.

Он двинулся дальше и услышал, как они принялись обсуждать его. Впрочем, женщины показались ему вполне приличными, да и кухня сверкала чистотой.

Дойдя до двери, он постучал в нее.

Затем, не дожидаясь ответа, он отворил ее и вошел в большую комнату, которая казалась битком набитой стандартными коробками, в которых хранились документы, карты и прочее, что требовалось для управления большим поместьем.

В комнате стояли два письменных стола, один из которых был пуст, а за вторым сидел мужчина средних лет с начавшими седеть волосами.

Когда Майкл приблизился, он поднял на него глаза, и тот подумал, что никогда еще не видел более встревоженного человека. Под глазами мистера Барретта залегли черные тени, и Майкл буквально кожей ощутил исходящее от него беспокойство, грозящее перейти в отчаяние.