Ей не следовало беспокоиться. Однако она беспокоилась. Никому, даже Дженис, не следует в такой момент быть в одиночестве.

Дженис уже была в музее, когда Кейт подъехала к зданию. Она стояла на дорожке и смотрела на дом. Ворота были заперты на висячий замок, а вокруг входа повешена желтая лента. На улице выстроились полицейские машины, и один из офицеров стоял рядом с ней.

Кейт вышла из машины и поспешила к ним.

— Извините, что меня здесь не было. Кто-то должен был вас предупредить.

Дженис на нее не взглянула. Казалось, она ее не заметила. Просто смотрела на закрытую дверь музея.

Молодой полицейский, должно быть, дежурил здесь всю ночь. Его глаза превратились в щелки. На подбородке проступила светлая щетина. Он казался юным, невинным и неловким. Увидев Кейт, вздохнул с облегчением.

— Я пытался объяснить, — начал он.

— Они меня не пускают, — сказала Дженис. — Меня. Двадцать два года я каждый день открывала музей. А они меня не пускают.

На ней была малиновая юбка, поверх свитера — кардиган. Утреннее солнце высвечивало зацепки и пятна, оставшиеся после многолетней носки.

Что ей делать сейчас? Ведь музея больше не существует. Сможет ли она в своем возрасте найти другую работу?

Кейт ждала сочувствия, но неожиданно их прежние разногласия перестали что-либо значить. Они обе любили профессора, каждая по-своему. Кейт притронулась к плечу Дженис.

Та резко отстранилась и набросилась на нее:

— Это ты виновата. Ты его убила. Ведьма! Ведьма! — заорала она на Кейт.

После бессонной ночи реакция полицейского замедлилась, и он сделал запоздалую попытку остановить Дженис.

Но в дело вмешалась другая пара рук. Они схватили разъяренную женщину и передали беспомощному молодому полицейскому.

Кейт обратила испуганные глаза на шефа полиции. Покачала головой, обвинения Дженис повергли ее в шок. Кейт хотела объяснить, что на самом деле Дженис не верит в то, что сказала. Однако не смогла ничего произнести. Просто стояла, смотрела на шефа, а Дженнис тем временем громко всхлипывала.

— Я этого не делала, — сказала она наконец чужим голосом. — Не делала.

Нужно, чтобы он ей поверил. Ей хотелось, чтобы кто-то ее успокоил, сказал бы, что трагедия произошла не по ее вине. В родной город она приехала с добрыми намерениями.

Но жесткие темные глаза шефа смотрели на нее так, как смотрят на главного подозреваемого.

— Отвезите мисс Круппс домой, Оуэнс, — распорядился он, не сводя глаз с лица Кейт.

— Да, сэр.

Офицер повел Дженис к одной из патрульных машин.

— Ты убила его, — услышали они, прежде чем дверца машины захлопнулась.

— Я думал, вас привезет в отделение Саймон Мэк.

Кейт кивнула.

— Он собирался, но я вспомнила…

Она жестом указала в сторону освободившегося парковочного места, где только что стоял автомобиль.

— Дженис. Я не хотела, чтобы она… Не знаю, что я думала. Саймон меня здесь встретит.

— Тогда мы его здесь и подождем.

Он указал в сторону собственной машины. На дверце было написано: «Шеф полиции Гранвилля».

Кейт отшатнулась.

Глаза шефа снова сверкнули.

— Можете сесть впереди.

И он отворил дверцу.

Саймон приехал через несколько минут. Развернулся напротив машины шефа и припарковался под углом к поребрику. Выпрыгнул из машины и направился к полицейскому автомобилю.

Шеф открыл дверцу и вышел ему навстречу.

— Я не задал ей ни одного долбаного вопроса, так что уймитесь, Мэк.

Кейт была шокирована. Не от эпитета «долбаный», а от слова «Мэк». Потом вспомнила, что это — фамилия Саймона. Ну что с ней такое? Ей нужно взять себя в руки, заставить мозг работать. Неужели ее посадят в тюрьму, в то время как убийца профессора разгуливает на свободе?

Она закрыла глаза. Думала о сборнике сканвордов, что лежал у нее в сумке. Если бы можно было вынуть его да заняться сканвордом… Когда видишь, как цифры становятся в логический ряд, легче прийти в себя. Но она знала, что достань она сканворд, ее сочтут бесчувственной. Поэтому представила себе пустую сетку, вставила в клетки цифры, мысленно начала процесс отсеивания и приступила к заполнению квадратов.

— Что вы с ней сделали?

— Ничего. Она уснула.

Кейт вышла из задумчивости. Цифры изменились, и страница стала запиваться кровью. Она открыла глаза, поняла, что кто-то открыл дверцу с ее стороны. Кровавая картинка уплыла. Кейт облизнула сухие губы и сказала:

— Я просто давала отдых глазам.

«И мне нужно, чтобы меня оставили в покое, потому что в этом сканворде что-то не так…»

— Она может поехать с вами. Я встречу вас там через полчаса. Сначала посмотрю, что здесь. Поезжайте.

Шеф взял ее за локоть и вывел из машины. Провел к Саймону, а сам зашагал к воротам, вошел во двор и направился к дому.

— Вам надо было дождаться меня, — упрекнул ее Саймон. — Я не доверяю этому человеку. Он не из нашей среды, и он может поймать вас в ловушку.

— Но я не…

— Мы-то это знаем, а вот он — нет, и ему нужно найти подозреваемого, или город его изничтожит, — кивнул Саймон. — И, черт побери, я буду следующим.

— Следующим? — рассеянно спросила Кейт.

— Сразу за вашей тетей Пру.

Он снова кивнул.

Кейт невольно улыбнулась.

Кейт снова сидела в комнате для допросов, только на этот раз рядом с ней был Саймон Мэк, а на металлическом столе стояли три чашки дымящегося кофе. Элмира хотела и тарелку с пончиками поставить, но шеф остановил ее. Элмира возмутилась, а Саймон улыбнулся.

— Когда закончите, они будут уже невкусными, — прошипела Элмира уже за порогом.

Шеф закрыл за ней дверь и уселся. Включил магнитофон и уставился в свои записи.

Кейт повторила события прошлой ночи. Шеф иногда останавливал ее, прояснял подробности. Все это время Саймон сидел как на иголках. Кейт больше нервничала из-за него, чем из-за шефа.

— Мужчина, о котором вы говорите, выбежал из дома…

— Это могла быть и женщина, на нем… или на ней… было пальто или плащ.

— Так пальто или плащ?

— Не знаю. Было темно. Я не ожидала, что кто-то откроет дверь и сшибет меня с ног. А когда посмотрела, он уже бежал по улице.

— В какую сторону он бежал?

— Налево.

Допрос продолжался в течение часа. Затем Элмира постучала в дверь и сказала, что Кейт пора попудрить нос.