Здесь нет ничего интересного ни в текстах, ни в театральном отношении. Это интермедия, которая выпадает из общей композиции спектакля, она стилистически не подходит к сквозной мысли спектакля – «погиб принц», Гамлет. И в прошлом году, в год смерти Высоцкого, страна это так и восприняла.

МАРОВ: Я хочу высказать впечатление человека, который профессионально занимается астрофизикой, а не искусством. У меня большое впечатление от увиденного. Мне кажется, что мы в настоящее время переживаем несоответствие, о котором здесь говорилось, между всенародным признанием, которое получило творчество Высоцкого, и тем очень немногочисленным количеством доступных народу его произведений, которые до сих пор ходят главным образом в магнитофонных лентах.

Мне кажется, что спектакль Юрия Петровича решает прежде всего основную задачу: он может донести до сознания не только широких масс, а людей, от которых зависит ликвидировать это несоответствие, что творчество Высоцкого несет в себе заряд высочайшей гражданственности.

Спектакль убеждает в том, что это чувство не равнодушного человека, не злопыхателя, как пытаются представить, а гражданина, патриота своей страны. Я хотел сделать замечание, что цыганская сцена вряд ли что-то добавляет к творчеству Высоцкого и звучит некоторым диссонансом. Я тоже не нашел убежденности в военных сценах. Я несколько старше. Ровесники Высоцкого всегда осознают талант Высоцкого для себя еще и в том, что он сумел, не будучи участником войны, переломить емко военную пору в своем сознании, в своей душе. И мальчишки, слушая Высоцкого, его боль по поводу того периода понимают, сопереживают. Мне посчастливилось быть на одном из концертов Высоцкого, который проходил на физфаке в Жуковском в феврале месяце. Отвечая на многочисленные записки, он упомянул, что в настоящее время работает над спектаклем по своим песням и стихам. Может быть, целесообразно об этом упомянуть в спектакле. Мне кажется, что это лишний раз высветило бы направленность творчества Высоцкого последних лет. Спасибо за доставленное наслаждение.

ЛЮБИМОВ: Благодарю вас, мы подумаем, что можно сделать. Благодарю всех, кто принимал участие в сегодняшнем разговоре. Чуткое отношение чувствовалось к спектаклю. Люди принесли нам свои написанные работы о Володе, свои глубокие соображения, очень свежие, пронизанные добром. Помогли нам его друзья своими архивами. За все это большое спасибо.

Спектакль нужен прежде всего самому театру, чтобы через него понять многое. Он сам себя корит своей поэзией, этими сильными покаянными стихами. Это мы хотели передать. Сегодня первый раз актеры выступали перед публикой с этим спектаклем, и вы видели полностью их работу. И актеры тоже почувствовали длинноты и провисы, почувствовали, где они. Относительно военного цикла надо подумать, сделать его более четким и глубоким, хотя мне кажется, что сам ход «Из дорожного дневника» Володи – правильный. Начало стихов, которые читает Золотухин, это именно «Из дорожного дневника».

У него богатый архив, есть интересная проза. Это явление поразительное, и потому не случайно возник спектакль. Это явление необыкновенное, потому что сотни тысяч людей по велению души, по зову сердца, а не по указанию и приказу, не по чьим-то словам пришли почтить память поэта, проститься с ним. Это есть признание поэта и возвращение его в ранг народного. Поэтому товарищи, которые так отрицательно, недружелюбно относятся, будут глубоко наказаны за свое ханжество.

* * *

Мы, актеры, участвовавшие в спектакле памяти Высоцкого, чувствовали, что его стихи в нашем исполнении превращались в мольбы-призывы о свидании с ним. И весь спектакль Володя был с нами и со своими зрителями – закольцованная энергетическая связь через душераздирающую ЛЮБОВЬ.

Спектакль был сыгран один раз, 25 июля 1981 года, и был ЗАПРЕЩЕН.

13 октября 1981 года

Из стенограммы заседания Художественного совета Театра на Таганке, посвященного обсуждению спектакля «Владимир Высоцкий».

Присутствовали: Ю. Любимов (главный режиссер театра, председатель Художественного совета), члены Художественного совета и приглашенные: Э.Денисов (композитор), А.Шнитке (композитор), И.Смоктуновский (актер), Д.Гаевский (театральный критик), Б.Зингерман (доктор искусствоведения), Г.Гречко (летчик-космонавт СССР), З.Высоковский (актер).

ЛЮБИМОВ: Ситуация вам ясна. Кому неясно, я могу рассказать. Ситуация очень плохая. Она была плохая летом и в годовщину смерти. Делалось все это в непозволительных тонах.

Вчера это продолжилось. Подход ко всем нашим попыткам предложить посмотреть нашу работу был чисто формальный, нежелание вступить в какие-то ни было контакты, или посетить репетиции, или серьезно разговаривать.

Есть уже ряд стенограмм, в которых очень уважаемые люди все точно сформулировали: театр пытается сделать первую попытку исследования творчества совершенно уникального человека, которое стало достоянием всего народа, плотью и кровью его, то есть духом его.

Это поразительно, что народный поэт, которого свой народ признал, остался совершенно незамеченным для начальства, которому правительством поручено заниматься этими проблемами. Даже теперь, после его смерти, не желает разрядить эту странную ситуацию.

Театр в меру своих сил делает попытку осознать это удивительное духовное явление, и все мы знаем, что духовные ценности народа надо беречь – это сокровище. Как же можно так обращаться с поэтом, с театром? Театр состоит из живых людей. Это же не мой театр. Мне можно объявлять выговоры, со мной можно разговаривать так безобразно, что я вынужден был сделать заявление, что я больше работать не буду. Я сделал это продуманно, серьезно, спокойно, не в состоянии аффектации. В таких условиях я работать больше не могу и не буду. Это я вчера заявил. Послезавтра (завтра выходной) я заявлю это труппе театра. Начальству я это заявил официально. И не только им, они люди маленькие, бестактные и невоспитанные, абсолютно некомпетентные. Я довел это дело до сведения высоких чинов, и мы ждем решения.

Но независимо от этого, я на свой страх и риск провел сегодня репетицию. Ввиду того что уже было много глубоких выступлений по поводу этого явления нашей духовной культуры, мне хотелось бы, чтобы сегодня также были высказаны соображения об этой нашей попытке исследования удивительного явления, которое ряд наших людей сознательно не хочет замечать, хотя Высоцкий – любимый народный поэт, народ его понимает. Это явление русской культуры, и никому не позволено на такие вещи плевать. Можно плюнуть на меня, но все равно этот вопрос нужно решать. Прятать голову, как страус, под крыло, – позиция бессмысленная. Я прошу вас высказываться.

ДЕНИСОВ: Я не видел репетиций, так как уезжал из Москвы, и сегодня я видел спектакль в первый раз. Я давно не переживал такого сильного эмоционального потрясения, как сегодня. Помимо того что это огромная высокоталантливая, высокопрофессиональная работа, это огромное дело театра – сделать очень важный первый шаг и очень важный шаг к тому, чтобы люди по-настоящему узнали этого замечательного и так рано ушедшего из жизни человека, которого