— А как можно попасть в гараж и на парковочную площадку?

— Нужно иметь устройство для открывания гаражной двери.

— Итак, если бы у меня оно было и я бы подъехала к двери гаража, то смогла бы открыть ее?

— В общем да. В теории, — согласился Марш.

— И если бы у меня было устройство для открывания двери и я бы попала в гараж, то вы бы меня не увидели?

— Нет, но на мониторе я заметил бы вашу машину.

— Вам известны модель и изготовитель любого автомобиля?

— Все должны регистрировать свои авто у конторки консьержа возле входной двери.

— Вы знаете модель и год выпуска каждого автомобиля?

— Почти. В этом здании проживают двадцать два человека. Примерно у половины из них есть машины.

Дарби посмотрела на монитор слежения, направленный на дверь гаража.

— Эта камера смотрит на автомобиль со стороны пассажира, — заметила она. — И когда автомобиль подъезжает к дверям вплотную, не видно, кто сидит за рулем.

Марш не ответил.

Дарби обернулась к нему. Охранник смотрел на монитор, нервно облизывая губы.

— Мистер Марш?

— Вы правы, — нехотя согласился он. — Я не смогу увидеть, кто сидит за рулем.

— А вы слышите, когда открывается дверь гаража?

— Я очень внимательно наблюдаю за этими мониторами, мисс МакКормик.

— У меня нет намерения ставить под сомнение ни вашу приверженность делу, ни ваши способности. Но у каждой системы безопасности есть слабое место, и человек, который сегодня вечером побывал в пентхаусе Эммы, нашел его. А теперь ответьте мне, пожалуйста: вы услышите, как открывается дверь гаража?

— Нет.

— У вас есть дежурный в гараже, который проверяет всех, кто заезжает туда?

— Нет.

— Получается, если бы вы были заняты чем-то, например говорили по телефону или расписывались в получении посылки, то могли бы и не заметить, как кто-то вошел в здание через подземный гараж.

— Думаю, такое может быть.

— А если бы у меня не было устройства для открывания двери и я бы, скажем, притаилась за углом здания, ожидая, пока откроется дверь гаража, то смогла бы проскользнуть внутрь незамеченной, правильно?

— Полагаю, что так, — ответил охранник.

— Камера слежения в гараже записывает все, что там происходит?

— Да.

— Хорошо. А теперь предположим, что я живу здесь. Как я попадаю к себе в квартиру после того, как поставлю машину на стоянку?

— В гараже есть отдельный лифт, на котором вы можете подняться к себе на этаж.

— Должно быть, это тот самый грузовой лифт, который я видела в конце коридора на этаже Эммы?

— Да.

— В кабине лифта есть камера наблюдения?

— Нет.

— А на этажах?

— Мы наблюдаем лишь за тем, что происходит снаружи здания.

— Так я и думала, — сказала Дарби. — Благодарю вас за помощь, мистер Марш.

Уолтер Смит проснулся рано утром в воскресенье, дрожа от возбуждения и предвкушения. Ему многое предстояло сделать, очень многое. Он отбросил в сторону простыни и выскочил из комнаты.

В спальне для гостей, заставленной тренажерами и гантелями, было еще темно. Шторы в ней всегда были задернуты, чтобы не пропускать внутрь солнечные лучи. Он не стал включать свет. Он и так видел достаточно хорошо.

В течение следующего часа он не спеша работал на силовых тренажерах, чувствуя, как начинают ныть натруженные мышцы. Несмотря на обилие шрамов и многочисленные пластические операции, он сумел нарастить мышечную массу на груди, руках и плечах. Уолтер считал, что его икроножные мышцы тоже развились и окрепли.

Вспотевший и усталый, он вошел в полутемную ванную и долго стоял под душем. Затем вытерся насухо, обмотал полотенце вокруг бедер и встал на влажный коврик.

Наступил момент, который он ненавидел всей душой. Он всегда расстраивался, глядя на себя в зеркало.

Уолтер собрал все свое мужество и включил свет.

Грудь его сплошным жутким узором покрывало переплетение шрамов и пятен темно-коричневого цвета. Рубцы зажили и утратили всякую эластичность и гибкость; несмотря на все старания Уолтера, именно они не позволили ему развить грудные мышцы так, как хотелось бы.

Огонь опалил свыше девяноста процентов его тела. Оставшиеся участки неповрежденной кожи хирурги использовали для того, чтобы восстановить ему веки. По большому счету, они сделали все, что было в человеческих силах.

Уолтер заменил накладку из искусственных волос, которую ему дали в ожоговом центре «Шрайнз», дорогой системой искусственных волос, которые выглядели как настоящие. Левое ухо ему восстановили с помощью свиного хрящика. Левая рука не работала, сухожилия были необратимо повреждены, и пальцы навсегда остались скрюченными.

На него накатила волна отчаяния. Но тут Божья Матерь напомнила ему, что Ханна не сможет увидеть бо́льшую часть его шрамов, она будет смотреть только на его лицо.

Тем не менее и над лицом предстояло основательно потрудиться.

Гримерша в ожоговом центре «Шрайнз» отличалась изрядным терпением. Она научила его, как скрыть то, чем он стал.

Сначала он нанес специальный увлажнитель, который снабжал кожу кислородом. Следовало дать средству время впитаться в рубцовую ткань, поэтому он сел на крышку унитаза и принялся перелистывать последний номер журнала «Подробности».

Уолтер внимательно рассматривал фотографии привлекательных мужчин-моделей, позирующих в дорогом нижнем белье, в хороших джинсах и симпатичных футболках, в костюмах. Некоторые фотографии он прикрепил скотчем на стену своего импровизированного спортивного зала, чтобы черпать в них вдохновение.

Переворачивая глянцевые страницы, глядя на загорелые лица с правильными чертами, безупречные носы и выразительные глаза, он страшно жалел о том, что физических упражнений, способных улучшить форму его лица, не существует. В этом ему приходилось полагаться только на грим и макияж.

Уолтер взглянул на часы. Полчаса уже миновало. Он небрежно уронил журнал на пол, встал и принялся доставать из аптечки флаконы.

Чтобы нанести крем, который должен был стать основой для макияжа, ему понадобилось достаточно много времени, потому что втирать его он мог только одной, здоровой рукой. Пока состав высыхал, он взял помаду «Америкен кру» и нанес воскообразную субстанцию на свои черные волосы. Помада придала его прическе тот самый глянцевый, влажный блеск, который он видел на страницах журналов. Конечно, для этого потребовалось некоторое время, но результат стоил потраченных усилий.