Я, было, размахнулся спать в спальне под открытым небом, но Сиротин лишь удивленно покрутил пальцем у виска и предложил помочь раскинуть большую палатку, что я тут же и сделал.

Ужин готовил младший из сыновей Сиротиный, я внес в общий котел, все, что было в рюкзаке, в том числе и фляжку с самогоном и копченое мясо с салом. Пшеничная каша, приправленная тушенкой, обжаренным с салом и луком пошла на ура. А вот с самогоном случился облом, жена Ивана, лишь недоуменно посмотрела на мужа, который потянулся к протянутой мной фляжке, и сразу стало понятно, что «стопочки для аппетиту» сегодня не будет. Честно говоря, то ли каша была настолько вкусной, то ли я настолько голодным, но большая и щедрая порция – полный, немного с горкой армейский котелок, провалилась в меня как вода в сухой песок – быстро и без остатка, а чувство голода не покидало.

– Вкусно? – с заметной гордостью в голосе, спросил Иван, видя, как я, кусочком хлеба «вытираю» внутренние стенки котелка.

– Ага, – не стал скрывать очевидного я. – Вроде ничего обычного: пшеничка, да тушняк, а зашло так, как будто впервые ем подобное, – ответил я.

– Обычное, да не обычное! И крупа, и тушенка, все собственного производства, это тебе не то говно, что в большинстве своем, стоит на полках современных супермаркетов. Крупа, вся чистая, перебранная, там перед дроблением чуть ли не стандарт размера зерна есть, а в тушенку идут не рога, шкура, копыта и пальмовое масло, как у остальных, там чистое мясо. Чтоб ты знал, но кто мои продукты, хоть раз в жизни попробует, на всю жизнь запомнит, и на другие будет смотреть уже с сомнением. А ты, что не наелся? – удивленно спросил Иван, глядя как доедая со стола бутерброды с салом.

– Это просто, побочный эффект, от избавления от рака, меня предупреждали, что первые неделю буду, есть за троих. Вот и ем.

Сиротины еще долго после ужина обсуждали между собой какие-то подробности новой жизни, а я залез на свое водительское сидение, накрылся спальником и уснул. За охрану лагеря отвечали Смерта и Болтун. Причем Смерта просто лежала близь костра, лишь изредка поднимая голову и вздрагивая ушами, а вот Болтун проявлял большую активность, то нарезал круги, вокруг машин, то убегал куда-то. В общем, все были заняты своим делом. Кто-то бдил и караулил, а кто-то дрых и храпел!

Так прошел мой первый день в Новом мире.

* * *

Спал я часа три, не больше. Такую меру сам себе определил, есть у меня такая способность – внутренний будильник, во сколько сам себе назначил, во столько и проснулся, точность, конечно не секунда в секунду, а минут пятнадцать – двадцать, но меня вполне устраивает. Ночь уже полностью вступила в свои права, от низины, что лежала между поселком и далекими холмами, еще не потянуло холодом, но к утру, думаю, затянет туманом. В общем-то, в этом мире мне пока нравилось, природа здесь какая-то чудная – смесь северной тайги и южной лесостепи, а климат мягкий, как будто где-то по соседству есть теплое море или океан с теплыми течениями. Чудеса!

– Ты куда? – еле слышно прошептал Иван, спящий на соседнем сидением.

– Поссать, – так же шепотом ответил я.

– Может с тобой сходить? – предложил он.

– А, что есть нужда?

– Да, особо нет, ну, вроде за компанию.

– Не надо, я еще и разведку провести хочу, что-то мне не нравятся наши охранники в «Нивах».

– Ты, там давай поосторожней, – напутствовал меня Сиротин. – Если шо, ори как потерпевший. Сиротины своих не бросают!

– Ага, – коротко буркнул я, осторожно вылезая из машины, чтобы не брякнуть чем-нибудь. – Только я надолго, может на пару часов, – выдал я на выходе.

Полсти по-пластунски, конечно же не стал, чай не мальчик уже. Но двигался медленно и плавно, без резких движений, прошел вдоль борта машины, свернул в поле и отошел от лагеря метров сто, так чтобы стоящие рядом «Соболь» и «Газон» были все время между мной и «Нивами». Потом свернул вправо и по широкой дуге пошел назад. Неожиданно из темноты выскочил Болтун, обнюхал меня, пару раз вильнул хвостом – «типа узнал, иди дальше, грызть не буду», и вновь скрылся в темноте. Двинул дальше.

Место для засады или секрета, тут уж называйте как хотите, выбрал возле нескольких чахлых деревьев неопределенного вида, больше похожих на оливковые, хотя откуда им здесь взяться, тут же не Греция.

Лежать на пузе было не комильфо, холодно и опасно для здоровья. Пенку я брать не стал, чтобы руки не занимать. Пришлось стоять на коленях, подстелив под колени два куска пластика. Оно хоть и не очень «по-пацански», но ноги не так устают как сидя на корточках. И как гопота «на кортонах» постоянно сидит, у них, что колени из титана?!

Для чего я здесь? Хочу посмотреть как там обитатели «Нив». Подсказывает мне моя чуйка, что они там еще бухают, ну, или уже закончили. Может, выйдет один – два наружу отлить, а может, я здесь зря просижу все это время. Посмотрим. Это как на рыбалке, когда идешь в незнакомое место, может, будет клевать, и ты домой притащишь столько рыбы, что вызовешь негодование жены, как в том, старом анекдоте, а может, просидишь без единой поклевки.

Мне повезло. Клевало, и даже пару жирный карасей удалось вытащить на берег, но выпотрошить их нельзя, Гринпис против, поэтому сфотографировал и отпустил. Поссать, а заодно пыхнуть косяком выползло два субъекта весьма помятой внешности. Оба опасливо косились по сторонам и, особенно в сторону второй «Нивы». Дорогу подсвечивали малюсенькими фонариками, пряча их меж пальцев, чтобы было видно, только впереди и не отблескивало по сторонам.

Место для наблюдения, я выбрал весьма удачно, эти двое, подошли совсем близко, буквально в паре метров от меня, там как раз лежало бревно, приличного в диаметре замера. Именно на это бревно я и рассчитывал, приметив его еще по светлу.

О чем они говорили, в начале своего пути, я не знал, до меня долетел только та часть разговора, пока они ссали, а потом «пыхали» сидя на бревне. Из разговора стало понятно, что одного зовут Санек, а второго Чебурашка, старшего в конвое – Баста. Ну, а самого главного их главаря, который находился где-то в лагере, звали просто – Бугор. Санек очень надеялся, что сможет завладеть, ботинками «лысого чувака», уж очень они ему понравились. Сдается мне, что лысый чувак – это я. А Чебурашку сильно беспокоил факт, что ему как всегда бабы достаются самому последнему, а ему это не нравиться, потому что они потом вообще никакие, а у него вон какой зачетный болт. Про «болт» он начал рассказывать в подробностях, хоть Санек и несколько раз просил его заткнуться. Если коротко, то на последней «ходке», Чебурашка, а точнее местный зоновский фельдшер, «вживил» ему под кожу полового органа несколько пластиковых фасолин, из-за чего орган принял диковинную форму и устрашающий размер. Этим фактом Чебурашка очень гордился и считал, что после него, ни одна баба не сможет ни с кем, точнее сможет, но удовольствия не получит. На это ему Санек и ответил, почему ему бабы всегда достаются последнему, да потому, что он своей корягой рвет им там все на фиг, и их только к хирургу на стол, а не к пацанам в койку. Чебурашка пропустил этот довод мимо ушей, и снова принялся рассуждать, что вот бы ему малолетку, что едет в «Соболе», но только обязательно, чтобы первым, а не после всех.