Однако адмирал Нимиц не привык, да и не умел сдаваться. Техасцы вообще народ упорный и смелый, не зря же когда-то они отвоевали огромные прерии, а позже, всего-то неполных сто лет назад, небольшими силами остановили многотысячную мексиканскую армию, и Честер оказался вполне достойным земляков. И, надо отдать должное, нащупал единственно, пожалуй, верную линию поведения.

Слабым местом японцев были их коммуникации. Маленькая страна, решившая, что стала равной другим и замахнувшаяся на региональное господство, не учитывала в полной мере, что статус державы подразумевает нечто большее, чем промышленность на уровне Бельгии и наука на том же уровне. И даже большее, чем храбрые, готовые без раздумья умереть за свою страну солдаты. Все это важно, конечно, однако абсолютно недостаточно. Хотя бы даже потому, что держава должна иметь еще и возможность распоряжаться имеющимися ресурсами, а вот этого-то японцы толком делать и не могли.

Микроскопическое в масштабах планеты государство, разом захватившее территории, многократно превосходящие собственные и при этом лежащие далеко от метрополии, оказалось не готово к скачком увеличившимся масштабам перевозок. Новые территории мало захватить – их надо удержать, развивать успех, вывозить раненых, да и просто отпускников, привозить свежих солдат, везти трофеи да и просто сырье… В общем, дел не перечесть, и все они требуют кораблей и людей. И если с людьми дело обстояло еще терпимо, то корабли имели ограниченный тоннаж и далеко не беспредельный ресурс механизмов. А верфи завалены заказами на крейсера и авианосцы, а экономика трещит, а. Короче говоря, коммуникации растянулись и корабли на них работали с предельной загрузкой. И вот по этим-то самурайским ниточкам жизни и ударил со всей дури адмирал Нимиц.

Фактически единственные корабли, которых у него осталось в достаточном количестве, были эсминцы, подводные лодки и разнообразные катера. Москитный флот – кто бы мог подумать, что Америке придется пользоваться им… Однако же играть приходилось с теми картами, что оказались на руках, и адмирал сработал мастерски.

Для начала, он реквизировал около двух десятков транспортных кораблей, которые подверглись минимальному переоборудованию. Их никто не пытался перестроить во вспомогательные крейсера по опыту прошлый войн. Просто даже потому, что толку от таких недокрейсеров меньше, чем уйдет ресурсов на их создание. Вместо этого корабли переоборудовали в базы-носители торпедных катеров. Расчет был прост – радиус действия москитного флота невелик, никто не станет ждать его атаки вдали от побережья, а значит, катера имеют шансы неплохо проредить идущие без серьезного прикрытия транспорты.

Имея в трюмах от четырех до восьми катеров, которые, благодаря мощным грузовым стрелам и увеличенным проемам палубных люков, можно было в считанные минуты спустить на воду, а также большую дальность хода, все эти корабли отправились в океан одновременно и действительно добились кое-каких успехов. Уцелели, правда, в конце концов, менее половины, но урон при этом врагу они нанесли многократно больший.

Это было удачное решение – послать на дело молодых, только из училища (а некоторых и досрочно выпущенных) лейтенантов и из такого же молодняка сформировать экипажи. Вчерашние мальчишки рулили катерами как привычными «харлеями» или грузовичками на родных фермах, по молодости лет не боялись никого и ничего и шли в атаку там, где люди поопытнее предпочли бы бежать и молиться, чтоб не догнали. Самым впечатляющим их успехом была совместная атака двадцати шести торпедных катеров на небольшой конвой японцев, для которой стянулись силы четырех кораблей-носителей.

Конвой из шести транспортов шел из Бирмы под охраной японского эсминца «Фубуки» и старого крейсера «Тэнрю», который из-за поломки в машине не мог давать более двадцати пяти узлов. Основной проблемой японцев было отсутствие на кораблях нормальных радаров, что, впрочем, не считалось критичным, поскольку воды здесь, в тылу, были спокойными, а ближе к метрополии их группа должна была присоединиться к более мощному конвою.

В отличие от японцев, на всех транспортах американцы установили вполне приемлемые радары, позволяющие обнаруживать цели с дистанции до тридцати миль. Дорого – но когда надо, они умели не экономить на спичках. И в результате на стороне американских моряков оказался фактор внезапности – обнаружив конвой, они шли за ним, оставаясь за границами визуального контакта, до темноты, а также большую часть ночи, и перед рассветом атаковали. Удар наносился с разных направлений и оказался для японцев полной неожиданностью.

Бой между идущими сорокапятиузловым ходом и несущими по четыре торпеды катерами и не особенно соблюдающим маскировку конвоем длился менее четверти часа. Несмотря на то, что японские артиллеристы поразительно быстро заняли свои места и открыли неожиданно точный огонь (ночному бою их учили хорошо), этого оказалось совершенно недостаточно. Первым получил восемнадцатидюймовую торпеду в скулу «Фубуки». Нос вместе с двухорудийной башней оторвало по самую надстройку, после чего корабль с поразительной скоростью затонул вместе со всем экипажем. Затем получил три торпеды в правый борт «Тэнрю». Противоторпедная защита этого небольшого крейсера совершенно не соответствовала требованиям современной войны, и неудивительно, что уже через две минуты корабль перевернулся и затонул вместе со всем экипажем. После этого настал черед транспортов, среди которых американские катера резвились будто волки в загоне с овцами.

Этот бой закончился полным поражением японцев. Размен восьми кораблей на четыре катера сложно назвать иначе. Причем экипаж одного катера был практически полностью спасен товарищами. Второму же выпала целая одиссея. После взрыва шестидюймового снаряда с японского крейсера он, как ни странно, не развалился, и даже ход потерял не сразу, сумев на одном винте отползти от места боя. Добравшись до безымянного островка, которых в этих водах хватало, американские моряки под командованием лейтенанта Джона Кеннеди[1]смогли из подручных материалов сделать мачту, установить парус из брезента и, после двух недель блужданий, добраться до своих берегов. Эта одиссея, которая впоследствии была не раз описана в книгах, оказала серьезное влияние на судьбу лейтенанта, но то уже совсем другая история.

Разумеется, в масштабах войны успехи американских катерников имели в основном пропагандистский эффект, но на этом Нимиц не остановился. В его распоряжении находилось свыше восьмидесяти эскадренных миноносцев разных типов, а также немалое количество субмарин. Вся эта армада вышла в море и, прежде чем самураи опомнились от такой наглости и приняли меры, некоторое время творили беспредел на их коммуникациях. Привычка постоянно выступать в роли нападающих сыграла с японцами злую шутку – обороняться они практически не умели, и учиться приходилось на ходу.

Несмотря на то, что американцы оперировали многократно меньшими силами, чем японцы, потери вражеского флота оказались неожиданно серьезными. Эсминцы наносили удары там, где их не ждали, а подводные лодки и вовсе действовали чрезвычайно нагло, на всю катушку используя главное свое преимущество над аналогичными кораблями противника – первоклассное оснащение.