когда вы совершите подобное. Поэтому мы коллективно соглашаемся с необходимостью настаивать на соблюдении правил, но в основном это относится к другим людям (склонны считать, что сами являемся особым случаем, исключением из принятых обществом правил).

Хотя мы обычно терпимо относимся к своему эгоистичному поведению, в той же мере мы настроены осуждать всех других людей, которые ведут себя точно так же. Отнесение алчности, тщеславия и праздности к семи смертным грехам – результат попыток социальных и религиозных институтов обуздать врожденные человеческие склонности к раздуванию величины и значимости собственной личности и к потаканию своим слабостям за счет других. То, что выгодно для отдельного индивидуума, может оказаться невыгодным всем остальным, относящимся к той же группе. Я могу получать удовлетворение от раздвигания границ того, что считаю своим (алчность), или от сохранения своей энергии (лень), но эти в общем-то «естественные» тенденции приходят в противоречие с интересами общества, поэтому они не поощряются, а, наоборот, осуждаются. Налагаемые общественные санкции призваны вызвать чувство стыда (если не вины) и привести к изменению поведения того, кто бросает вызов социуму.

Положительные убеждения и чувства

Своекорыстное, эгоистическое отношение ко всему окружающему и соответствующее поведение отражают, однако, лишь одну сторону человеческой природы. Оно оказывается смягчено и сбалансировано могущественными силами эволюции: привязанностью, добротой, сочувствием и эмпатией. Таким образом, мы проявляем нашу базовую амбивалентность: в одной ситуации потакаем нашим слабостям, выражаем самолюбие и эгоизм, а в другой – выказываем готовность к самопожертвованию, скромность и щедрость. Отношения между индивидуумами могут быть охарактеризованы контрастной метафорой: разделение и слияние. В то время как индивидуализм и эгоизм разделяют людей и ведут к вражде, например в семье или в группе, жажда любви, возникновение привязанностей, забота и солидарность могут их объединить. Перечисленные объединяющие процессы также являются результатом «реализации генерального плана» эволюции. Тенденции к объединению, социофилии очевидным образом проявляются в ряде примеров близких отношений между людьми, например между родителями и детьми, влюбленными, супругами, родственниками или друзьями. Близость, взаимопонимание и товарищество подкрепляются и поддерживаются чувством удовлетворенности и даже удовольствия. Сильные, хотя порой временные связи также формируются между членами клубов по интересам, политических организаций, школ, а также групп, объединенных по этническим, расовым и национальным признакам – когда у них есть одна общая цель или поставленная задача. Наполненные всеобщим энтузиазмом празднования Дня Земли – тому пример. Групповая солидарность может углубляться как соображениями «чести мундира», так и переживаниями общих потерь, что выливается в проявление общей скорби и взаимной поддержки.

Чувство (и вырастающие из него узы) верности и преданности по отношению к другим людям в группе, а также к группе как к единому целому, придает ей сплоченность, определяет ее базовые принципы и границы. Однако, как указывал Артур Кестлер, эта сплоченность имеет явные недостатки с точки зрения человеческого рода, поскольку заставляет нас – сплоченных членов группы – относиться к другим людям, не принадлежащим «нашему кругу» и иным группам, как к чужакам, потенциальным противникам и даже врагам[50]. Комбинация из стремления членов одной группы к общности и их же индивидуализма закладывает основы агрессивной конкуренции, нетерпимости и вражды к чужакам. Когда люди отождествляют собственные индивидуалистические и социофильные позывы и стремления с целями своей группы, им не только становятся в принципе доступны выгоды от членства и идентификации себя с ней, они оказываются в плену у таких темных проявлений, как ксенофобия, шовинизм, предубежденность и нетерпимость, демонстрируя по отношению к другим группам тот же тип мышления, характерный для взаимоотношений с членами своей группы, которые чем-то их обидели или оскорбили. Это включает в себя такие ошибочные явления, как чрезмерные и излишние обобщения, дихотомия мышления, зацикленность на «однозначных» и простых объяснениях: ви́дение в чужой группе единственной причины собственных расстройств и бед, что иначе можно назвать «поиском козла отпущения».

Объединение в группу часто приводит к попаданию в психологическую ловушку: отождествлению своего хорошего настроения и состояния с ощущением собственного превосходства (то есть к убеждению, что именно ты более достоин всего-всего). Проще и легче причинить другому вред, унизить, если считать его не очень стоящим человеком. Предвзятость мышления закрепляется в памяти о формах и сути прежних конфликтов с чужой группой. Эта память может стать исторической (с помощью разных средств культурного обмена), передающейся из поколения в поколение. Тогда двуглавое чудовище мышления, искаженного индивидуализмом и стремлением к социализации (которое Кестлер назвал Янусом), неизбежно выливается в национализм, крестовые походы и политические баталии.

Настроенные на конфронтацию или постоянную оценку чьей-либо значимости, люди склонны негативно относиться к своим противникам. Одной из причин того, что религии и другие менее формализованные моральные кодексы раз за разом оказывались неспособными нейтрализовать наш врожденный эгоизм и стяжательство, является то, что они не устраняли недостатки процесса обработки информации в человеческом сознании или существенно не меняли убеждения относительно «чужаков». Действительно, со своим упором на абсолютные (дуалистические, чрезмерно обобщенные) оценочные суждения многие религии часто укрепляли тенденции предвзято и пристрастно судить себя и других: в терминах добра и зла, благожелательности и злонамеренности. Подобного рода мышление очевидным образом порождало проблемы как в межличностных, так и в межгрупповых взаимоотношениях.

Для исключения насилия и проявлений крайнего гнева и злобы, вместо того чтобы опираться только на моральные кодексы и религиозные каноны, нам следует постараться понять суть когнитивных заблуждений, аберраций и ложных убеждений, которые служат движущими силами межличностных и межгрупповых конфликтов. Это знание сможет стать базисом для соответствующего вмешательства на уровне и индивидуумов, и их групп, которое будет средством, решающим проблемы, лежащие в основе чувств гнева, враждебности и ненависти.

Социофилические тенденции необязательно ограничиваются сознательным и добровольным превознесением групповых интересов. Они также могут являться основой для сотрудничества, взаимопонимания и эмпатии членов группы. Более того, социализирующие тенденции могут оказаться полезными для наведения мостов между разными группами (например, совместные богослужения). Люди использовали моральные кодексы, этические и религиозные принципы, пытаясь преодолеть индивидуальные и групповые границы, нейтрализовать вражду. По злой иронии, такие догматы, как всеобщее братство иногда принуждали «неверующих» делать выбор: либо принять верования группы, либо быть из нее изгнанными – или даже уничтоженными в случае сопротивления. Например, пуритане были вынуждены бежать из Англии под враждебным давлением других религий, а затем – в Новом Свете – демонстрировали точно такую же нетерпимость по отношению к не согласным с ними, которую сами до этого претерпели.

Генезис враждебности

Каким образом понятие эгоцентрической предвзятости согласуется с теориями, исследующими феномен враждебности? Объяснения варьируются: от врожденных факторов до влияния окружения – и далее, до их различных комбинаций. Самая знаменитая теория внутренних, присущих человеку как живому существу причин принадлежит Зигмунду Фрейду. Лишенный всяких иллюзий относительно