числу тех, в которых я не мог безбоязненно задавать вопросы администрации, поэтому я вышел на улицу и выбрал себе неподалеку наблюдательный пункт.

Начало смеркаться, зажглись уличные фонари, ярким светом загорелись витрины. Вскоре совсем стемнело. Мимо меня то и дело проносились по Карини-стрит машины с горящими фарами. Парнишки-филиппинцы в чересчур пестрых костюмах спешили в «Черный Джек», где их каждый вечер ждали азартные игры. Проходили мимо меня женщины, жизнь которых начиналась под вечер, а кончалась утром. Сейчас глаза у них были совсем сонные. Прошел знакомый полицейский в штатском платье. Видимо, спешил в участок доложить, что часы его дежурства кончились. После этого он отправится домой отдыхать. То и дело мелькали китайцы, снующие в разные стороны. И, наконец мимо меня проплыли толпы людей, спешивших в итальянские рестораны.

Время шло и шло. Наступила полночь, но Джон Бойд по-прежнему не показывался. Тогда я решил, что ждать дальше бесполезно, и отправился спать.

Но прежде чем лечь, я позвонил Дику Фоли. Тот сообщил мне, что миссис Эстеп- первая не совершила в течение дня ни одного подозрительного поступка, ей никто не звонил и писем она ни от кого не получала. Я сказал, чтобы он прекратил за ней слежку — во всяком случае до того, пока я не выясню, что связано с Джоном Бойдом.

Я опасался, как бы Бойд не заметил, что за женщиной организовано наблюдение. Бобу Филу я приказал следить только за квартирой Лендвича — по той же причине. Кроме того, меня интересовало, когда тот вернется домой и вернется ли вообще.

Мне почему-то казалось, что этот Бойд работал вместе с женщиной и именно по ее поручению следил за Лендвичем. Видимо, женщина ему не доверяла. Но, как я уже сказал, это были всего лишь предположения.

На следующее утро я натянул на голову старую выцветшую шляпу, надел гимнастерку, оставшуюся у меня после армии, высокие сапоги — старье и хлам. Теперь я выглядел не лучше, чем Бойд.

Тот вышел из своего отеля в начале десятого, позавтракал в той же столовой, где вчера ужинал, а потом направился на Лагуна-стрит и, остановившись на углу, стал поджидать Джекоба Лендвича. Ждать ему пришлось довольно долго — почти целый день, ибо Лендвич вышел из дому лишь с наступлением сумерек. Что ж, этого человечка нельзя было назвать нетерпеливым. Он то ходил взад и вперед по улице, то стоял, прислонившись к стене, иногда даже на одной ноге, чтобы дать отдохнуть другой.

Мы с Бобом просидели в комнате целый день, покуривая и перекидываясь ничего не значащими фразами, поглядывая на маленького человечка, который упорно ждал появления Лендвича.

Как я уже сказал, тот вышел, когда начало смеркаться. Он сразу же направился к трамвайной остановке. Я выскользнул на улицу, и мы снова образовали «гусиное шествие» — впереди Лендвич, за ним Джон Бойд и, наконец, я. Так мы прошли несколько десятков ярдов, и тут мне в голову пришла неплохая мысль.

Гениальным мыслителем меня, конечно, не назовешь.

Если я успешно справляюсь со своей работой, то это в первую очередь благодаря терпению и выносливости. И отчасти — везению. Но на этот раз меня действительно осенило…

Лендвич находился впереди меня приблизительно на расстоянии квартала. Я ускорил шаг, перегнал Бойда и вскоре добрался до Лендвича. Тут я снова замедлил шаг и, не поворачивая головы в его сторону, сказал:

— Послушайте, дружище, это, конечно, не мое дело, но имейте в виду, что у вас на пятках висит ищейка!

Лендвич чуть было не испортил мне все дело. Он на мгновение остановился, но сразу опомнился и зашагал дальше, как будто ничего не произошло.

— А кто вы такой? — наконец буркнул он.

— Ай, бросьте вы! — прошипел я в ответ, продолжая идти рядом с ним. Какая вам разница, кто я такой? Просто случайно заметил, что эта ищейка пряталась за фонарем и ждала, пока вы не пройдете… вернее, не выйдете из дома.

Эти слова подействовали на него:

— Вы серьезно?

— Какие уж здесь могут быть шутки! Если хотите убедиться в этом, сверните за ближайший угол и проверьте.

Я был доволен спектаклем, и сыграл его, как мне показалось, неплохо.

— Нет, не нужно! — сказал он сухо. Маленький рот презрительно скривился, а голубые глаза небрежно скользнули по мне.

Я распахнул куртку, чтобы он мог увидеть рукоятку револьвера.

— В таком случае может быть, одолжить вам эту штучку? — снова спросил я.

— Нет. — Он продолжал оценивающе поглядывать на меня, пытаясь понять, что я за человек. Ничего удивительного — на его месте я бы поступил так же.

— Но, надеюсь, вы не будете против, если я останусь здесь и посмотрю эту комедию?

У него уже не было времени для ответа — Бойд, ускорив шаг, сворачивал за угол. Нос у него продолжал вздрагивать, как у настоящей ищейки.

Лендвич неожиданно встал поперек тротуара, так что маленький человечек, издав какой-то хрюкающий звук, натолкнулся прямо на него. Какое-то время они безмолвно смотрели друг на друга; я сразу же пришел к выводу, что они знакомы.

В следующую секунду Лендвич неожиданно выбросил правую руку вперед и схватил маленького человечка за плечо.

— Зачем ты следишь за мной, погань? — прошипел он. — Я же сказал тебе, чтобы ты не совался во Фриско!

— Простите меня, — запричитал Бойд. — Но я не хотел причинять вам никаких неприятностей. Я просто подумал, что…

Лендвич заставил его замолчать, сильно встряхнув. Тот замолк, а Лендвич повернулся ко мне.

— Оказывается, это мой знакомый, — насмешливо сказал он. В его голосе снова прозвучало недоверие, и он внимательно осмотрел меня с ног до головы.

— Что ж, тем лучше, — бросил я — Всего хорошего, Джекоб…

Я повернулся, собираясь уйти, но Лендвич остановил меня:

— Откуда тебе известно мое имя?

— Ну, это не удивительно, — ответил я. — Вы человек известный. — Я постарался сделать вид, будто удивлен наивностью его вопроса.

— Только без выкрутасов! — Лендвич сделал шаг в сторону и сказал с угрозой в голосе: — Спрашиваю еще раз, откуда тебе известно мое имя?

— Катись-ка ты подальше! — процедил я. — Какая тебе разница?

Моя злость, казалось, успокоила его.

— Ну, хорошо, — сказал он. — Можешь считать меня своим должником. Спасибо, что сказал мне об этом человеке… Как у тебя сейчас дела?

— Бывало и похуже… Нельзя сказать, что полностью сижу в дерьме, но и хорошего тоже мало.

Он задумчиво перевел взгляд на Бонда, а потом снова посмотрел на меня.

— Ты знаешь, что такое «Цирк»?

Я кивнул. Я знал, что подонки называют «Цирком» шалман Хили-Макаронника.

— Если