Результаты боев вам, по-видимому, известны из газет. В общем, набили мы тучи фрицев, «Тигров», «Фердинандов», «Пантер» и т. п. Много захватили пленных и материальной части. Одним словом, всыпали немцам «по первое число», сами перешли в наступление и теперь гоним немцев на запад, освобождая ежедневно сотни населенных пунктов. Ты обижаешься на то, что мало пишу, поверь, Lulu, бывают дни, когда буквально валишься с ног от усталости, но это еще не причина. Я ожидаю оказии, чтобы послать письмо не по почте, а через лицо, едущее туда к вам. Сейчас произошла маленькая задержка, вот и решил написать по почте. Я по-прежнему здоров и так же бодр. Счастливая звезда пока еще мне сопутствует, и пока цел. Был случай, когда каким-то чудом уцелел. Придется, видимо, верить в чудеса. Дом, в котором я находился, разнесло в щепки, а я остался жив и без единой царапины. Значит, еще, по-видимому, не суждено мне погибнуть. Вот о себе все…

Когда закончится операция, приеду к вам и тогда решим, что делать дальше. При первой оказии пришлю вам кое-что. Рад, что ты так же, как и я, бодро смотришь в будущее, оно, без сомнения, будет хорошее. Ну, а пока до свидания, мои дорогие, целую вас крепко, крепко любящий вас ваш Костя.

(Сейчас передают мне, что опять одержана крупная победа. Через час выезжаю на участок.)»

Письмо от 10 августа 1943 года:

Ариадна Рокоссовская: Курская битва – самое крупное танковое сражение в истории. После того как напряжение первых дней спало, командующий Центральным фронтом К. К. Рокоссовский рассказывал о нем в письме домой. А иногда времени хватало только на коротенькие записки:

«Дорогие мои Lulu и Адуся! Посылаю вам варенье, мед, грибы и чай. Простите, что так скуп на письма, очень много работы и буквально валюсь с ног. Дела идут хорошо. Немцев гоним на запад все дальше и дальше. Я охрип от кашля и крика, приходится часто повышать голос. Переношу грипп на ногах – болеть некогда. Как живете и как ваше здоровье? Обнимаю и целую вас крепко. Ваш Костя».

Письмо от 1 июля 1944 года:

«Дорогие мои Lulu и Адуся! Дела идут блестяще. Немцев бьем, гоним и ловим как зайцев. Для них наступил 41-й год, отводим душу за все огорчения, причиненные нам в этом злополучном году. Фрицы плохо научились выходить из окружения, и этой возможности мы им не дадим. Но о войне довольно. Как поживаете вы? Какие новости? Как здоровье, самочувствие? Я все бодр и даже чрезмерно. Нервное напряжение огромное, но утомления еще не чувствую. Кашель продолжает мучить. Происходит это от избытка употребляемых папирос, а ограничить себя в курении не удается.

Надеюсь, скоро увидимся и мои дорогие существа достойно встретят старого вояку и приласкают его. А пока до свидания, целую вас крепко, крепко любящий вас ваш Костя».

Ариадна Рокоссовская: В конце июня 1944 года в ходе операции по освобождению Белоруссии командующему Белорусским фронтом Рокоссовскому была вручена бриллиантовая звезда Маршала Советского Союза. А осенью 1944 года Lulu смогла приехать к прадеду, командовавшему уже 2-м Белорусским фронтом. Больше они никогда не расставались. Около ста писем, написанных прадедом с фронта, прабабушка сохранила для нас и наших детей.

Жуков – Рокоссовский

Служили два товарища

Рокоссовский и Жуков – два всадника, один из которых командовал легендарным Парадом Победы 24 июня 1945 года, а второй принимал Парад, родились в декабре 1896 года с разницей в 20 дней [11].

Они были очень разными людьми, и отношения их всегда были непростыми. Один из главных вопросов, которые всегда задают потомкам двух маршалов Победы, были ли они друзьями. Двух полководцев постоянно сравнивают, противопоставляют, оценивают и, конечно, хотят знать, как они сами относились друг к другу.

Однокашники

В семьях Жукова и Рокоссовского хранятся одинаковые снимки 1924 года, на которых изображены учащиеся Кавалерийских курсов усовершенствования командного состава конницы РККА в Ленинграде. В среднем ряду стоят молодые командиры кавалерийских полков: приехавший из Забайкалья Рокоссовский и прибывший c Украины Жуков. Как вспоминал позже Константин Константинович, учились они «со всей страстью». «Жуков как никто отдавался изучению военной науки. Заглянем в его комнату – все ползает по карте, разложенной на полу. Уже тогда дело, долг для него были превыше всего», – писал Рокоссовский. Именно на этих курсах молодые кавалеристы обнаружили, что их объединяет общая страсть к скачкам. Константин Константинович, родившийся в Польше, увлекся верховой ездой в детстве в Пулапине – поместье своего дяди под Варшавой. В юности, еще до поступления на военную службу, он коллекционировал открытки с фотографиями известных жокеев, и друзья дарили их ему, подписывая: «Нашему бедуину». А Эра Георгиевна Жукова вспоминала в одном из интервью «РГ», что ее отец в юности часто и охотно принимал участие в конно-спортивных состязаниях. «Переезжая с места на место, мы перевозили его призы – кубки, изваяния лошадей, которых было очень много», – рассказывала она. Тогда в Ленинграде в свободное от учебы время молодые люди устраивали скачки. Они подружились.

«Судьба не раз сводила нас и снова надолго разлучала», – вспоминал Константин Константинович. «В самом начале 30-х годов наши пути сошлись в Минске, где мне довелось командовать кавалерийской дивизией в корпусе С. К. Тимошенко, а Г. К. Жуков был в этой же дивизии командиром полка». Дружба дружбой, а служба – службой. В характеристике Жукова Рокоссовский, отмечая все его достоинства, обращал внимание и на негативные черты: «По характеру немного суховат и недостаточно чуток. Обладает значительной долей упрямства». Для Рокоссовского, в одной из характеристик которого того же периода значилось, что он «в отношении подчиненных недостаточно требователен», отсутствие у командира чуткости было серьезным обстоятельством, на которое он не мог не обратить внимания.

Перемена мест

В 1937-м году Рокоссовский был арестован по ложному обвинению в сотрудничестве с польской и японской разведкой. Сгущались тучи и над Жуковым. По словам Эры Георгиевны, тогда доносчики пытались собрать на него компрометирующий материал, обвинив в том, что по его недосмотру была крещена младшая дочь Элла. Но в тот раз обошлось, и уже в 1939 году имя Жукова прогремело на всю страну в связи с победой над японцами на Халхин-Голе, после которой он был назначен командующим Киевским