— Мистер Скиба, — мягко перебил его Хаузер, — давайте перестанем валять дурака. Манускрипт, о котором мы ведем разговор, поступит в мое распоряжение через четыре недели. Я хочу продать его вам и не сомневаюсь, что вы в нем нуждаетесь. Хотя с тем же успехом могу отнести в «Джендайн» или «Кембридж фармасьютикалс».

Скиба проглотил застрявший в горле ком. Удивительно, как быстро возвращалась к нему ясность мышления.

— А откуда мне знать, что это не афера? — спросил он.

— Я все проверил, — вступил в разговор Графф. — Дело надежнее золота.

Скиба посмотрел на торгаша в безвкусном наряде.

— Изложите ваше предложение, мистер Хаузер.

— Кодекс находится в Гондурасе.

— Значит, вы продаете кота в мешке?

— Чтобы добыть манускрипт, мне необходимы деньги, оружие и оборудование. Я сам изрядно рискую. И кое-что уже предпринял. Поверьте, это предприятие не из дешевых.

— Не пытайтесь меня обжулить!

— Это еще вопрос, кто из нас жулик. Вы по самую шею завязли в нарушениях. Если в совете директоров узнают, каким образом в последние несколько кварталов вы с мистером Граффом взвинчивали цены на акции за счет ассигнований на научные разработки, вы покинете это здание в наручниках.

Скиба посмотрел на Майка. Тот побелел как полотно. В тишине кабинета было слышно, как потрескивали поленья в камине. Управляющий почувствовал, как у него задергался мускул под коленом. Гость между тем продолжал:

— Получив манускрипт и установив его подлинность, что вы, разумеется, пожелаете сделать, вы переведете на указанный мной счет в офшоре пятьдесят миллионов долларов. Вот вам мое предложение. И никаких обсуждений! Ответьте — вы согласны или нет?

— Пятьдесят миллионов! Это же безумие! Речи быть не может!

Хаузер поднялся и направился к двери.

— Подождите! — вскочил вслед за ним Графф. — Это же еще не на камне вырублено! — Он гнался за человеком в безвкусном костюме, и из-под его ухоженной шевелюры градом катился пот.

Хаузер не останавливался.

— Постойте! Мы всегда открыты…

Перед носом Майка захлопнулась дверь. Хаузер исчез. Графф повернулся к Скибе. У него тряслись руки.

— Надо его остановить!

Несколько мгновений управляющий не отвечал. Хаузер сказал чистую правду. Если станет известно, что в их распоряжении оказалась древняя фармакопея, одно это поднимет цены на их акции. Но пятьдесят миллионов — это шантаж. Сотрудничать с подобным типом просто отвратительно. Однако порой обстоятельства бывают сильнее человека.

— Вы же знаете, Майк, есть всего один способ, как отдать долг, зато миллион, как его не отдавать.

Графф едва сумел изобразить улыбку на поблескивавшем бусинками пота лице.

Скиба наклонился к аппарату внутренней связи.

— Человек, который только что вышел из моего кабинета… Не выпускайте его из здания. Скажите, что мы согласны на его условия. И проводите ко мне. — Он положил трубку и повернулся к Майку: — Надеюсь, ради нашего с вами блага, что этот тип не обманщик.

— Не обманщик, — подтвердил Графф. — Я все тщательно изучил. Фармакопея действительно существует. И эта страничка подлинник.

Прошло еще несколько секунд, и Хаузер переступил порог.

— Вы получите свои пятьдесят миллионов, — отрывисто бросил ему Скиба. — А теперь садитесь, обсудим наши планы.

Чарли Фернандес чувствовал себя выжатым как лимон. Панихида затянулась, погребение продлилось еще дольше. Он до сих пор ощущал на правой ладони песчинки от комьев брошенной на гробы земли. Всегда мучительно хоронить своих, а сегодня их оказалось двое. Ему оставалось дежурить полсмены и присутствовать в суде. Чарли посмотрел на своего напарника Уилсона. Тот углубился в бумаги. Славный парень; жалко только, что у него почерк как у дошкольника.

Раздался звонок, и Дорин объявила:

— Пришли два человека, хотят видеть… м-м-м… Барнаби и Фентона.

Господи, только этого не хватало!

— По какому делу?

— Они не сказали. Фернандес тяжело вздохнул:

— Пусть войдут.

Уилсон бросил писать и поднял глаза:

— Мне уйти?

— Оставайся.

Пришедшие показались на пороге — странная парочка: женщина и высокий блондин в ковбойских сапогах. Фернандес что-то проворчал, выпрямился на стуле и пригладил волосы.

— Присаживайтесь.

— Мы хотели повидаться с лейтенантом Барнаби, а не…

— Я в курсе, с кем вы хотели повидаться. Садитесь. — Гости нехотя сели.

— Я офицер Фернандес, — обратился полицейский к блондину. — Позвольте вас спросить, по какому вопросу вам нужен лейтенант Барнаби? — Он говорил привычно официальным тоном — медленно, веско, безапелляционно.

— Мы бы предпочли иметь с ним дело лично, — ответил посетитель.

— Ничего не выйдет.

— Почему? — вспыхнул блондин.

— Потому что он мертв.

— Как так? — Гости удивленно вытаращились на полицейского.

Боже мой! Фернандес почувствовал, что невероятно устал. Барнаби был хорошим парнем. Тяжелая потеря.

— Автомобильная авария, — вздохнул он. — Может быть, вы мне расскажете, кто вы такие и чем я могу вам помочь?

Гости переглянулись. Заговорил блондин:

— Я — Том Бродбент. Примерно десять дней назад лейтенант Барнаби расследовал дело о возможном проникновении в дом на старом шоссе Санта-Фе. Он приезжал туда по вызову. Я хочу знать, подал ли он рапорт об этом случае?

Фернандес поднял глаза на Уилсона.

— Рапорта не было, — ответил тот.

— Он что-нибудь рассказывал?

— Сказал, что произошло недоразумение. Мистер Бродбент перевез некоторые из принадлежащих ему произведений искусства, а сыновья по ошибке решили, что они украдены. Я на прошлой неделе объяснил вашему брату, что поскольку преступления не было, то и дела заводить не имело смысла.

— Моему брату? Которому?

— Имя вылетело из головы. С длинными волосами и бородой. Похож на хиппи.

— Вернон?

— Именно.

— А можно поговорить с напарником лейтенанта Фентоном?

— Он тоже погиб в катастрофе.

— Позвольте узнать, что произошло?

— Машина перевернулась на повороте Монахинь на Ски-Бейсин-роуд.

— Мне очень жаль.

— Нам тоже.

— Так, значит, по поводу расследования в доме Бродбента не осталось никакого отчета?