– Очень приятно, – глупо повторила Катя, плохо понимая, что ей делать в приемной, если тут уже расположилась эта дива, Екатерина Великая.

В течение следующих десяти минут тезка кратко ввела ее в курс дела. Инструктаж был крайне поверхностным, и если бы весь прошлый месяц Катя не штудировала справочники по делопроизводству, офисной технике и психологии трудовых отношений, то сейчас ей пришлось бы туго. Небрежно ткнув художественно разрисованным ноготком в сторону стеллажа с разноцветными папками, Екатерина Великая обронила:

– Там входящие, исходящие и прочая лабуда. Рассказывать бессмысленно, тебе надо будет сесть и прочитать. Смотри на бланки фирм, запоминай названия и фамилии. Канцелярия внизу. Никому ничего не давай с первого раза. Пусть ходят и просят за неделю. Иначе расхватают все в момент. Вот это факс, вот это ксерокс, вот это АТС, а вот твой телефон.

Она стремительно очертила дланью полукруг и ткнула в большой крутящийся стул:

– А вот это твое рабочее место. Просмотри в компьютере папки, чтобы примерно представлять, с чем будешь работать.

Катя одурело крутила головой и пыталась запоминать. На нервной почве ничего не получалось, а переспрашивать она почему-то постеснялась.

– И вообще, – скептически выдохнула Екатерина Великая. – Не представляю, что они без меня будут делать. Сочувствую, детка.

«Детка» икнула и привалилась к стене. Она тоже себе сочувствовала.

– Ну, пока-пока, – Екатерина Великая картинно пошевелила пальцами и выдернула из шкафа роскошную шубу. – Кстати, можешь раздеться. Это шкаф для секретаря, шефов и их гостей.

– А вы куда? – жалобно проныла Катя, не представляя, что она будет делать после ухода консультантши. То, что девица была здесь секретарем до нее, Катерина уже догадалась и больше всего на свете хотела знать, по какой такой причине можно добровольно оставить столь сказочное место.

– А почему вас уволили? – презрев дипломатию, Катя схватила коллегу за рукав.

– Посмотри на меня, детка!

В очередной раз названная деткой, Катерина послушно уставилась на девицу, которой от силы было года двадцать три, но оспаривать ее право на фамильярность у новенькой секретарши и в мыслях не было.

– Посмотрела?

– Да!

– Как думаешь, могли меня уволить?

Катя никак не думала, поскольку не углядела ничего особенного, кроме потрясающих изгибов фигуры и модельного лица. Поэтому она неуверенно пожала плечами и оттопырила губу, изображая задумчивость.

– Я сама ушла. Ты мне симпатична, поэтому скажу по большому секрету. Только никому, поняла?

Подобострастно закивав, Катерина вытянула шею и вся превратилась в слух.

– Он извращенец.

– Кто? – Катя испуганно шарахнулась в сторону.

– Он, – тезка многозначительно подняла глаза к потолку.

Согласно Катиным расчетам, выше потолка были только голуби и бродячие коты, поскольку приемная находилась на втором этаже. Но уточнить подробности она не успела.

– Я не смогла, – страшно распахнула глаза Екатерина Великая. – Это чудовищно, даже вспомнить жутко.

Она рванула кашемировый шарф, красиво обвивавший длинную шею, и добавила:

– Будь осторожна, детка.

Цокот тезкиных каблуков уже давно стих, а Катя все еще стояла, как примороженная, и в ужасе соображала, во что именно она ввязалась и кого надо опасаться в первую очередь.

– Здравствуйте! – в приемную заглянула невысокая худенькая девушка. – Я ксерокопию сниму?

Не имея понятия, можно ли кому бы то ни было пользоваться этим ксероксом или нет, Катя неуверенно пожала плечами.

– Это я так, из вежливости спрашиваю, – улыбнулась девушка. – Вообще-то у нас один аппарат на всех. Кстати, меня Нина зовут.

– А меня – Катя.

– Наверное, так знакомятся дети в песочнице, – рассмеялась Нина. – Добро пожаловать в нашу песочницу!

Нина бегала к ней каждые десять минут и, весело щебеча, ксерила кипы бумаг.

Благодаря ее визитам Катерина уже через час примерно знала, кто есть кто. Никакой личной информации Нина не выдавала, ограничившись лишь перечислением имен и должностей.

– Странно, что тебя не познакомили со всеми, – протянула она удивленно и снова умчалась в свою бухгалтерию.

Некоторое время Катя просидела в одиночестве, опасливо изучая инструкции к ксероксу и факсу. В инструкции все выглядело вполне доходчиво, а на деле абсолютно не соответствовало действительности.

Ближе к обеду двери распахнулись и на пороге возникла внушительных размеров дама, чрезвычайно похожая на мадам Грицацуеву. Во всяком случае, «знойную женщину, мечту поэта» Катерина представляла себе всегда именно такой.

– Интере-есно, – протянула дама вместо приветствия. – А почему вы приступили к своим обязанностям, не подойдя ко мне? Что это за фокусы?

Фокусницей Катя себя не считала, тумбоподобную тетку видела впервые и искренне не понимала, куда и почему должна была подходить. Но бросаться глупыми фразами «а вы, собственно, кто» Катерина не стала, ограничившись примирительной улыбкой и растерянным взглядом. На даму это не подействовало. Более того, реакция была более чем странной, объяснимой разве что психической неуравновешенностью неизвестной. Даже если бы Катя показала ей язык, скорчила рожу или выкинула что-то подобное, оскорбительное и неуместное, и то странно было бы ожидать последовавшего взрыва эмоций. Тетка орала, заходясь в неистовом визге. Она топала ногами, от чего дрожали пол и мебель, тихо клацали в пластмассовом стаканчике карандаши и ручки. Оцепеневшая от ужаса Катя застыла, прикрывшись стулом. Так она пугалась только один раз в жизни, в далеком детстве, когда на нее неожиданно напала соседская собака. Вернее, здоровенный лохматый пес всего лишь хотел поиграть, зато Катерину потом полгода лечили от заикания. И сегодня был явно не тот случай. Тетка с безумно выкаченными глазами и трясущимися подбородками не то что не хотела играть, она просто готова была немедленно размазать новенькую сотрудницу, как джем по тосту. Трясясь всем телом и пытаясь вдохнуть внезапно затвердевший воздух, Катя зачарованно смотрела на огромные ноги в лаковых туфлях. Из-под балахонистой юбки виднелись только толстые икры в черных чулках, плотно обтягивавших слоновьи конечности. Ноги топтались у порога, не переступая через него, словно нечистая сила, не имеющая права входить в очерченный круг. Катя машинально перекрестилась, чем вызвала еще более громкий рев, хотя казалось, что громче уже некуда. Внезапно рядом с подпрыгивающими лакированными копытами появились две тонкие ножки на высоченных каблуках. Ощущение было такое, словно каблук рос прямо из пятки – никаких ремешков, тесемочек и прочих креплений не наблюдалось. Ножки непринужденно перешагнули через запретную линию, и звонкий голосок рассеял липкий ужас, опутавший Катерину с ног до головы: