— Мы с тобой — единственные выжившие главы кланов, — напомнила ему Аистиха. — И если вы заключите между собой договор, я стану его поручителем.

— Это ты приказал похитить мою супругу? — спросил Нармер. Он держался настороженно, опасаясь, что слуги Крокодила могут наброситься на него в любой момент.

— Не бойся, я пришел сюда, чтобы с тобой поговорить, а не убить тебя. По крайней мере, если ты не вынудишь меня это сделать.

— Нейт жива и невредима?

— Эта жрица совершила непростительную ошибку: она унизила верховного военачальника ливийцев, моих союзников. Его силы в десять раз превосходят твои, поэтому тебе не одержать победу в этой войне. Однако глупо было бы отрицать, что ты можешь причинить нам много неприятностей. Для моего друга Уаша заполучить Нейт и заставить ее заплатить за свою дерзость стало навязчивой идеей. Пока жрица в моих руках, но я могу в любой момент отдать ее повелителю ливийцев.

— Чего ты хочешь в обмен на ее свободу?

— Чтобы твоя армия немедленно и в полном составе покинула эти земли.

— Если мы вернемся в Нехен, вы с ливийцами возьмете нас в осаду.

— Разве я упомянул Нехен? Ты должен покинуть эту страну. Навсегда. В противном случае верховный военачальник ливийцев расправится с твоей супругой. Даю тебе день на размышления. Если ты решишь подчиниться, разрушь все свои корабли и отдай моим людям все ваше оружие. Потом, на рассвете, ты поведешь своих оборванцев на восток, в пустыню, где вы научитесь выживать и вести кочевую жизнь.

Нармер хотел было возразить, однако Крокодил уже исчез.

— Надо возвращаться в лагерь, — сказала Аистиха.

* * *

Нармер собрал военный совет и попросил пожилую главу клана, ничего не упуская, пересказать своим соратникам их с Крокодилом разговор. Аистиха даже не попыталась смягчить требования повелителя рептилий.

— Это возмутительно! — вскипел Скорпион. — Разве можем мы смириться с таким позором?

— Речь идет о жизни царицы Нейт! — напомнил ему генерал Густые Брови. — Своим отказом мы обречем ее на смерть.

— Ты, закаленный в боях воин, предлагаешь подчиниться?

— У меня одно желание — уничтожить врага. Но я подчинюсь решению нашего царя.

— План Крокодила мне ясен, — начал Скорпион. — Он решил нас истребить, всех до единого! Он не даст нам добраться до пустыни! Его орды и союзники-ливийцы легко перебьют безоружных!

— Полагаю, ты прав, — поддержал его Нармер. — Даже подчинившись, мы не спасем Нейт.

Зная, насколько крепко любит названый брат эту исключительную женщину, Скорпион не мог не восхититься его самоотверженностью. Нармер в очередной раз доказал, что ставит долг правителя выше собственного благополучия.

— Жестокость Крокодила не знает границ, — с сожалением заметила Аистиха. — Боюсь, Нейт уже умертвили по его приказу.

Нармер постарался прогнать от себя эту мысль. Нет, такого просто не может быть!

— Зачем ему избавляться от столь ценной заложницы? — сказал Скорпион. — Нет, думаю, царицу он и пальцем не тронет!

— Но только если мы не решимся напасть на крепость, в которой, как считает Старик, ее держат пленницей!

— Ее могли перевезти в другую крепость, — предположил генерал Густые Брови.

— Вряд ли, — сказал Скорпион. — В таком случае верховному военачальнику наверняка донесли бы об этом и он потребовал бы отдать ему добычу. Нет, у Крокодила одна цель — уничтожить нас и получить наибольшую выгоду от своей блестящей победы.

— Я разделяю твое мнение, — объявил Нармер. — И вот мое решение: мы захватим эту крепость и откроем себе путь на Север!

— Крокодил убьет Нейт! — дрожащим голосом произнесла Аистиха.

— Выполнив его требования, я обрек бы на гибель всех нас. Если бы я мог спасти Нейт ценой моей собственной жизни, я бы отбросил все сомнения. Завтра, на рассвете, я поведу мою армию в бой!

* * *

Глубочайшее уныние овладело солдатами. Было ясно, что Нармер уже не надеется увидеть царицу Нейт живой, а потому хочет умереть в бою. Но если царь погибнет, как продолжать борьбу, даже если они победят, даже если Скорпион, бесстрашный и энергичный, останется в живых? Своей численностью армия освободителей значительно уступала силам ливийцев, поэтому магические способности жрицы были необходимы. Лишившись покровительства богини Нейт, солдаты недолго смогут сопротивляться врагу.

Старик разделял всеобщее отчаяние. К чему продолжать эту бесполезную войну? Нейт была душой их небольшой армии, она спасла ее от поражения, направив на врага молнии богини-созидательницы. Чтобы победить ливийцев, одной храбрости будет мало…

Освободители любили свою царицу и восхищались ею. Нейт поражала не только своей красотой, но и присущей ей от рождения способностью подчинять других своей воле, своим необычайным очарованием. Похитив именно ее, Крокодил не ошибся.

Проходя мимо генерала, который, судя по серьезному выражению лица, размышлял о завтрашнем сражении, Старик поклонился ему. Откуда бедняге было знать, что на самом деле Густые Брови прикидывал, как ему избавиться от Нармера и посеять панику в рядах солдат? До сих пор все шло так, как спланировал Крокодил, а это означало, что очень скоро он, Густые Брови, пожнет плоды своего предательства и поступит на службу новым властителям страны. От цели его отделял теперь только один, внезапный и точный, удар кинжала.

* * *

Небо покрылось плотными облаками, поэтому ночь выдалась темной. Вознамерившись провести как можно приятнее свои последние часы, Старик направился к тому месту, где хранилось лучшее вино. Внезапно чья-то сильная рука схватила его за плечо.

— Скорпион, ты? Тоже хочешь выпить?

— Мы с тобой сегодня пить не будем.

И тут Старик заметил у господина в руке два мотка веревки с завязанными на ней узлами.

— Решил укрепить мачту?

— Не совсем.

Пожилой солдат не решался озвучить свои опасения.

— Но ты же не собираешься…

— Ты все понял правильно, старый выпивоха!

— Нет, Скорпион, только не это!

— Я хочу попытаться спасти Нейт, разрушить планы Крокодила и захватить эту крепость.

— Сам или… и мне с тобой?

— Идем, Старик! Темнота нам поможет!

Стащив Нейт с палубы в воду, крокодилы поплыли к берегу. Молодая женщина сопротивлялась и пыталась вырваться, но скоро силы оставили ее, и она провалилась в беспамятство. Очнулась Нейт в пустой комнате с единственным крошечным окошком у самого потолка, через которое проникало немного света. Платье ее было изорвано, но в остальном она была цела и невредима. На каменном полу — кувшинчик с водой и ломоть хлеба.