—Я не голая.

—Почти.

Явно сдерживая улыбку, Жюстина запахнула и завязала халат.

—Так лучше?

—Да. Нет. Не знаю. Моя голова. Она взорвалась?

Оуэн провел по голове руками.

Жюстина с невозмутимым видом достала из большого холодильника яйца и молоко.

—Вообще-то я хотела сделать омлет, но, учитывая обстоятельства, нажарю французских гренков. Ты любишь французские гренки. Ты ведь еще не завтракал, да?

—Нет. Мама, я не понимаю.

—Что именно, детка?

—Ничего. Все.

—Хорошо, давай объясню. Когда люди взрослеют, им часто хочется, чтобы рядом кто-то был. Лучше всего, когда люди по-настоящему любят и уважают друг друга. Секс составляет важную часть этой близости, значит...

—Мама! — Оуэн почувствовал, как жар заливает шею, но не знал, какая эмоция была тому причиной. — Прекрати.

—Ага, это ты понимаешь. Мы с Вилли Би любим и уважаем друг друга и время от времени занимаемся сексом.

—Не упоминай себя, Вилли Би и секс в одном предложении!

—Тогда я не смогу ничего объяснить. Значит, смирись, — посоветовала мать и протянула ему кусок бекона.

—Но...

Оуэн взял бекон. Мысли путались, мешая высказаться связно.

—Я любила твоего отца. Очень любила. Мне было всего восемнадцать, когда я устроилась на работу в строительную фирму и в первый же день увидела его. В рваных джинсах и тяжелых ботинках он стоял на стремянке. Без рубашки, только в поясе для инструментов. Бог мой, у меня в глазах потемнело... Том Монтгомери. Мой Томми.

Она достала миску, начала вилкой взбивать яйца и молоко.

—Я даже не смогла притвориться скромницей, когда он позвал меня на свидание. После я ни с кем не встречалась. Да и не хотела. Я любила только его, твоего папу.

—Знаю, мама.

—Мы прожили хорошую жизнь. Он был замечательный человек, сильный, умный, веселый. Прекрасный муж и отец. Мы вместе создали собственное дело, потому что оба этого хотели. Наш дом, семья — все это заслуга Томми. Его частица живет в вас, проявляется в характере и внешности. У тебя отцовский рот, у Бекетта — глаза, у Райдера — руки. Много еще чего. И я этим дорожу.

—Прости. — Оуэн смотрел на мать, слушал, и его сердце разрывалось на части. — Прости. Не плачь.

—Это слезы благодарности, а не печали. — Жюстина добавила в миску сахар, ваниль, щедро сыпнула корицы. — У нас была замечательная, интересная, полная событий жизнь... а он умер. Вы не знаете — я никогда этого не показывала! — как я злилась из-за того, что он взял и умер. Я злилась на него много недель, даже месяцев. Очень долго. Он не должен был умирать! Мы собирались всегда быть вместе, а его вдруг не стало. Он умер, Оуэн, и я все жизнь буду по нему скучать.

—Я тоже.

Протянув через стол руку, Жюстина погладила ладонь сына, затем повернулась и взяла буханку хлеба.

—Вилли Би любил Томми. Они были как братья.

—Я знаю, мам, знаю.

—Когда Томми умер, мы были нужны друг другу. Мы оба нуждались в человеке, который любил Томми, мог о нем поговорить. Нуждались в ком-то надежным, с кем можно поплакать и посмеяться. Долгое время наши отношения оставались просто дружескими. А потом, пару лет назад, мы... короче говоря, я стала иногда готовить ему завтрак.

—Пару лет?

—Наверное, следовало вам сказать. — Жюстина пожала плечами и опустила ломоть хлеба в яично-молочную смесь. — Мне не хотелось обсуждать свою сексуальную жизнь с взрослыми сыновьями. К тому же Вилли Би очень застенчивый.

—Ты его... любишь?

—Много лет он был моим другом. Ты же знаешь, он хороший человек. И хороший отец — ему пришлось одному воспитывать Эйвери, когда ее мать их бросила. Он очень добрый. Влюблена ли я?

Пропитанный хлеб скворчал на сковородке. Жюстина немного помолчала и продолжила:

—Нам хорошо друг с другом, Оуэн. Нам нравится бывать вместе, когда есть время. У каждого своя собственная жизнь, дом, семья. Нас вполне устраивают нынешние отношения. А теперь, может, я позову его и мы позавтракаем?

—Да, конечно. Наверное, мне лучше уйти.

—Нет уж, сиди. Я наготовила на целую армию.

Жюстина вышла из кухни, встала, уперев руки в бока, и крикнула:

—Вилли Би, ты уже надел штаны? Спускайся, будем завтракать!

Вернувшись на кухню, она перевернула поджаривающийся хлеб, разложила тосты и бекон, поставила тарелки на стол. К тому времени, как пришел Вилли Би, она успела положить на сковороду еще несколько кусков.

—Садись и ешь, — скомандовала Жюстина, — а то остынет.

—Выглядит очень аппетитно, — пробормотал Вилли Би и опустился на табурет рядом с Оуэном.

Жюстина бросила на сына многозначительный взгляд.

—Э-э... как дела, Вилли Би?

—Да вот так...

—Ага.

Не зная, что сказать, Оуэн полил гренки сиропом.

—А... гостиница становится все лучше и лучше, — рискнул заметить Вилли Би. — Настоящее украшение площади. Ваш отец был бы доволен.

—Наверняка. — Оуэн вздохнул. — Женщины расставили там твои работы. Отлично смотрятся.

—О чем еще мечтать художнику?

У плиты Жюстина жарила очередную порцию хлеба и улыбалась, глядя, как двое мужчин пытаются поддержать застольную беседу.

Оуэн вынес испытание. Мысли все еще путались, но он пережил трапезу в компании матери и Вилли Би. А после завтрака пошел в мастерскую. Собаки увязались за ним, причем Кус, как всегда полный надежд, нес мячик.

Оуэн зажег свет, включил радио и отопление, однако, полчаса провозившись, сдался. Мозг словно оцепенел, не стоит браться за тонкую работу. Оуэн потушил свет, выключил радио и отопление, вышел из мастерской. Собаки послушно следовали за ним. Он пнул мячик, чтобы порадовать Куса, и залез в грузовичок.

Направляясь к дому Бекетта, Оуэн решил заняться утомительной, но несложной плотницкой работой. Что-что, а установить деревянную обшивку в пристроенных для сыновей Клэр комнатах у него мозгов хватит.

Оуэн заметил машины братьев и никак не мог решить, радоваться или огорчаться. Что им сказать? И стоит ли? Все-таки сказать надо — по крайней мере, тогда не ему одному придется краснеть и чувствовать себя неловко.

Под стук молотка, жужжание пилы и грохот музыки из Бекеттова айпада Оуэн достал из грузовичка пояс с инструментами и вошел в дом. Стройка двигалась, и весьма неплохо, учитывая, что большую часть времени и сил они с братьями отдавали гостинице. Комнаты пристраивали к незаконченному каркасу дома. Слава богу, хоть крышу успели возвести, при такой-то погоде! Окна выглядят неплохо, решил Оуэн, и вид из них будет отличный. Террасы и патио подождут, но если закончить все остальное к апрелю, то Бекетт и его новая семья смогут переехать сюда сразу после свадьбы.