Путем нехитрых расчетов мы придем к выводу, что более-менее обеспеченное население страны тратит на лекарства в районе десяти тысяч рублей в год и возможно более. Если прикинуть, что не вся страна — мегаполисы, и усреднить, то получится чуть меньше одной месячной зарплаты за год, ну, допустим, одна пятнадцатая годового дохода. А если учесть, что деньги ты получаешь далеко не всю жизнь, а примерно ее две трети, то опять-таки простые подсчеты приведут нас к выводу, что сферический человек в вакууме тратит до десяти процентов своих кровно заработанных денег на аптеку. При этом российский фармацевтический рынок считается динамично развивающимся и крайне перспективным. Теперь добавим, что за детей и стариков лекарства покупают те, кто работает. Вдумайся еще раз, готов ли ты отдать десять-двадцать процентов (в зависимости от семейной ситуации) своей активной жизни фармацевтической промышленности? Как говорили римляне, qui prodest? Кому это выгодно? Тебе? Отдавать не месяцы, а годы своей жизни? Те самые годы, в которые ты мог реализовать свои мечты?

Именно поэтому в моей домашней аптечке содержатся раствор для линз, презервативы, мирамистин и смазки. Это тот максимальный объем фармацевтических жертв, на который я готов пойти. Хотя каюсь, на презервативы при стиле жизни пи-капера и соблазнителя уходит немало.

Формируя еще в детстве устойчивую зависимость от лекарственных препаратов, ты превращаешься в раба фармацевтического бизнеса. Наиболее забавной иллюстрацией является недавняя история с «пандемией» свиного гриппа. Был продан огромный объем дорогостоящих лекарств. А вспышки эпидемий и заболеваний не превысили максимумы совершенно обычных лет с совершенно обычным вирусом гриппа. Перефразируя Лютера — «самый страшный грипп — это страх, который телевидение и другие СМИ вселило в сердца этих несчастных». Пятьсот лет прошло, пронеслись века и эпохи, а слова Лютера все еще актуальны с не-значительной перефразировкой. Не правда ли, заставляет серьезно задуматься?

Привыкнув при каждом чихе бежать в аптеку, ты привык в школьные годы не искать причины и не бороться сам. Чего же потом удивляться, что в тридцать лет, сменив жену и работу, к тридцати пяти ты осознал, что все, от чего ты бежал — повторилось?

Стратегия для проработки: лечить симптомы, а не причины. Проработка: каждый раз заболевая простудой или чувствуя недомогание, спроси у себя: «Любимый я, а в чем причина? Почему я чувствую себя плохо? Что я делаю не так?» Настройся на ответы, позволь им прийти к тебе прямо сейчас, а может быть, во сне.

Настраивая такую связь, ты разрушишь школьную стратегию лечиться таблетками и получишь уникальные возможности настройки своего организма.

Почему-то люди, активно занимающиеся йогой или эриксоновским гипнозом, практически не болеют. Равно как и спортсмены. Закаляться — это далеко не просто набор физиологических процедур, это серьезная духовная практика. Когда привыкаешь бегать в майке по морозу или обливаться холодной водой с утра, важно не только укрепление тела в борьбе с неудобствами, важней укрепление духа в борьбе со страхом болезни. Ведь ты помнишь, что этот страх и есть самая сильная болезнь?

Metallica, The Unforgiven

Металлика, «Непрощенный»

Возраст средней школы (диапазон девять-пятнадцать лет) — это уникальное время взросления, появления личности. Базовые установки, принятые в этом возрасте, очень тяжело меняются, хотя уже поддаются осознанной проработке в отличие от детских.

Родителей на этом этапе остается только пожалеть. Никто не учил советских родителей, как говорить с подростками о сексе. Никто не учил, как говорить с детьми о деньгах и финансовой грамотности (да что там, их самих финансовой грамотности никто, кроме жизни, не учил!). Никто не учил, как обсудить поиск своего Пути и своей жизни. Некоторые родители интуитивно или путем долгих размышлений нашли грамотные решения. Но большинству не удалось.

Как результат, родители пытаются повлиять на взрослеющую личность репрессивными и авторитарными методами. «Ты должен», «надо», «делай, как я сказал» — императивы, так часто используемые в семьях и так тяжело воспринимаемые взрослеющим человеком. Почему должен? Почему надо? Почему слушаться? — вопросы, которые задавал себе каждый во время бесед с родителями.

Естественные поведенческие реакции личности — «замри», «бей», «:беги». Поэтому подросток либо принимает позицию родителей, либо жестко ей сопротивляется, либо уходит в себя. Ни один из этих путей не конструктивен. Неужели бутылка дешевого портвейна в подъезде, выпитая в пятнадцать лет, сделала тебя успешней?

Умение зарабатывать деньги прививается именно на этом этапе взросления. Практически все известные мне успешные люди учились получать свои первые доходы именно в возрасте лет десяти-тринадцати. Могу только порадоваться за тех, кому в этом помогли родители, позаботившиеся о финансовом взрослении подростка. Хотя вынужден буду разобрать некоторые ограничивающие стратегии — родители помогают подростку финансово взрослеть в своем понимании и в рамках собственной финансовой грамотности.

Я помню, какое бешенство у меня вызывала в двенадцать лет необходимость постоянно торговаться с начальником фирмы, для которой я печатал всякие бумажки, за повышение зарплаты при уровне инфляции в десятки процентов в год. Пусть сейчас я понимаю, что это был спектакль, поставленный как следствие искреннего желания хороших людей научить меня навыкам адекватных переговоров с начальством. Но именно эти подростковые переживания привели меня к поискам доходов исключительно за пределами схемы «начальник-подчиненный».

Есть множество способов заработать, доступных подростку. Я абсолютно уверен, что способный подросток в состоянии перебрать компьютер, переустановить систему и поставить набор наиболее актуальных и необходимых программ не хуже взрослого специалиста. Отсканировать материалы, отвезти флешку с документами, забрать бумаги — вот те задачи, для которых в офисы нанимаются здоровые лбы двадцати с лишним лет, а на деле они в полной компетенции любого подростка.

Однако родители очень часто выступают против зарабатывания денег подростками. Аргументация — учеба в школе (ага, конечно, так все и поверили, что сэкономленное на работе время подросток потратит на учебу), перенапряжение (всего сто лет назад подростки трудились на фабриках и в полях наравне со взрослыми, и не только выжили, а еще и выросли в самую продуктивную нацию в мире). И наконец, притянутое за уши «рано еще тебе работать», «наработаешься во взрослой жизни».