О май гад. Это не контора, это осиное гнездо с телепатически связанными пчелами. Кто все эти люди и что они там видели?

Я многозначительно приподнимаю брови, делая удивленное лицо, и откидываюсь на кресле.

— Да ладно! — всплескивает руками Света. — Вас застукали с поличным. Заставил тебя, да? Или ты…

— Что я?

— Ну, того, так в штат хочешь?

Отлично. Теперь Рижский выглядит, как извращенец, а я как последняя давала. Фига се людям работать скучно.

— Вообще не понимаю о чем ты, честное слово.

— Ну, не хочешь, не говори, — дует губы секретарь. — Но такого кота в мешке не утаишь!

Она ловко соскальзывает со стола и, раскачивая бедрами не хуже моделей на подиуме, уходит.

Хотела утопить репутацию Рижского, но, по-ходу, тонуть будем вместе. Интересно, кто и что там видел сегодня, и к чему все это теперь приведет?

Я упорно щёлкаю файлики, сражаясь с колонками цифр, и заканчиваю, когда на часах уже час переработки. Отправляю отчет Рижскому, собираю монатки и лечу на метро. Дома меня ждёт ненасытная Дегу, а по пути надо еще проредить какое-нибудь дерево, чтоб спасти стол от ее ненасытных зубов.

Еще у нее корм заканчивается, а в кармане такая финансовая дыра, что белка тоже на макаронную диету сядет в ближайшее время. Надеюсь, она выживет.

Ненадолго притормаживаю у метро, оголяя ни в чем не повинное деревце у подземки, и с букетом сухих веток спускаюсь к станции.

Чем мне нравится столица — здесь всем глубоко начхать на то, как я выгляжу и что у меня в руках. Вот если б я с хворостом в родной Калуге в общественный транспорт заявилась, меня б на телефон уже снимали, потом в местных группах, типа "Важное Калуга", появилось: подснежники не нашла, пришлось брать древесиной.

А здесь не голая и норм.

По туннелю уже проходит свист ветра, знаменуя приближающийся поезд, а у меня на затылке приподнимаются волоски, вызывая странный озноб. Я оборачиваюсь в поисках источника своей тревоги и втыкаюсь взглядом в ярко синие глаза. Да что б его!

Рижский стоит очень близко и всматривается в мое лицо очень пристально. И ни черта мне это не нравится. Затылок тут же холодит от столь явного внимания. По позвонкам ползет липкая дрожь, руки покрываются мурашками. Я опускаю взгляд в пол и отворачиваюсь, крепче сжимая хворост.

"Его глаза — это свет дальних комет. Её любовь — это миг, но как повторить?"

Заткнись, мо-о-озг!

Делаю шаг вперёд, чтоб оказаться ближе к вагону, первой юркнуть внутрь и там затеряться. Но черта с два у меня выходит. Высокий кучерявый бог стремительно сокращает дистанцию, молчаливо следуя за мной хвостом.

Я урываю себе сидячее местечко возле поручня, он — ровно напротив. И хотя народа между нами забивается много, я все равно чувствую цепкий взгляд в просветах между людьми. То на лице, то на коленях. Неловко ерзаю, пытаясь натянуть кромку платья пониже, в идеале до пят, но тут без шансов. Снова завешиваюсь волосами и для пущего эффекта зарываюсь носом в горловину платья, скрывая поллица.

Что он вообще забыл в метро? Разве он не счастливый обладатель наземного транспорта и прав рассекать московские дороги?

И что за дурацкие переглядки он устроил? Догадывается? Догадался? Маскарад надо усиливать?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Чуть не пропускаю станцию пересадки и вылетаю из вагона в последний момент, преодолевая входящий поток пассажиров. Задумчиво бреду по лестнице вверх, переходя на кольцевую линию, когда понимаю, что чувство тревоги только усиливается, а на спине, пониже лопаток, растекается горячее пятно от пристального взгляда. Оборачиваюсь в поисках кудрявой макушки и, замечая ее в толпе, тут же припускаю хода.

Это уже мало похоже на совпадение!

Он меня преследует? А может, как зелёная игуана, впрыснул мне яда, и ходит, ждёт, пока я коньки отброшу? Не уютненько как-то.

Преследуемая паранойей, которая усиливается с каждым шагом, я разрабатываю план по срочной рокировке. Например, запрыгиваю в вагон, идущий в другую сторону, вылезаю на незнакомой станции и перескакиваю на нужное направление, все время оборачиваясь. Потом с кольцевой меняю ветку и еду севернее, чем нужно, снова пересаживаюсь, гонимая ощущением, что каштановая макушка все еще преследует меня. И в итоге домой попадаю на добрых сорок минут позже, чем обычно.

Идиотизм какой-то.

Рижского я потеряла из виду ещё на хитроумной смене кольцевых веток, но затылок так и пекло до самого дома. Что это было вообще? Что за странные игрища с психологическим давлением? Ну, ничего, я тоже умею в шах и мат и вот это вот все…

Подготавливаю с вечера несколько важных атрибутов моего новоиспеченного плана и главную звезду — кадку с цветком. Завтра под ним Рижского и похороню!

Агния

Что такое не везет и как с этим бороться…

Я бы вполне могла оказаться героиней одноименного фильма или автором такого научного труда.

Лодыжка-то того… тю-тю, распухла. Снова.

В этот раз не так категорично, как в прошлый, где-то на четверть от той величины, но ровно настолько, что стоять на каблуках категорически невозможно. Поэтому я снова достаю кроссы, мои жалкие старые и потрепанные Адидасы, взамен шикарным беленьким Рибокам, пара которых коварно разлучена злодейкой-судьбой.

Интересно, что он сделал с моей одинокой правой кроссовкой, оставленной в качестве сувенира от глупой наивной девчонки? Уж точно не продал на Авито, я проверяла. Я вообще выяснила, что купить одну только правую кроссовку — невозможно. А денег на новую пару так и не нашлось в моем скудном бюджете, так что здравствуй, старые истоптанные калоши, прощай левый одиноко стоящий, идеально сидящий Рибок!

К кроссовкам я надеваю джинсы, потому что рисковать засветиться моей главной достопримечательностью больше не хочется, а дополняю весь этот слабо-офисный прикид самой накрахмаленной рубашкой в гардеробе. Спасибо сэконду за милость и крахмал.

Выглядит вполне сносно. Вот только… Не сильно маскирует. Прятаться в безразмерных мешках куда как удобнее, чем в плотно прилегающих вещичках. Может вспомнить аниматорское прошлое и навести на лице "красоту"? Например, хищный прищур или легкомысленные веснушки? А может…