курева, точняк. Небось какие-нибудь бабушки-старушки подсказали. Травницы-знахарки. Или в интернете надыбал рецептик. Прикинь, сидит такой Лёня, кактус бреет и сигареты колючками шпигует. И матерится! Прикинь, сколько он себе заноз впаял!.. Он в последнее время тебе предъявы не делал? Типа, от женщины должно пахнуть не пепельницей, а молоком? Не бухтел, что здоровье губишь?

При упоминании о молоке Леру передернуло.

– Предъяв не делал и о здоровье не бухтел, – проскрипела она.

А сама подумала, что, в принципе, на Лёньку это похоже. Если он чего в голову себе вобьет… Бутерброды ведь он заставил ее с собой брать на работу, хоть она и на дыбы становилась. Однако ничего, и берет, и кушает. Он приготовит, а она кушает. А теперь… Придется, видно, готовить самой.

Костька собрался восвояси, сообщив, что их семейные разборки его не прикалывают. Сказал, что лучше сходит к Владу и у него стрельнет парочку-тройку. Или к Александру Михайловичу, хотя тот вообще какой-то отстой курит, наподобие «Примы».

Прискакал Тугрик, соскучившись по хозяину. Константин, прежде чем отправиться на соседкин участок, обещал с ним поиграть, и теперь пес намерен взыскать по долгу. Тугрику сюда дозволялось.

Между участками Валерии Буровой и Кузиной тети Любы забор имелся, но чисто условный, добрососедский. И перемахнуть через него Костяну трудов не составляло, а псу не составляло трудов просочиться между рейками штакетника, где они малость расшатались.

Возможно, Лера и возражала бы против таких собачьих визитов, но только для полноценного протеста надо было строить другой забор, высокий и мощный, а ей никогда не хотелось отгородиться бетонной стеной от тети Любы.

Но с двух других сторон основательная ограда имелась. И Леонид, и Валерия не до такой степени были открыты социуму, чтобы испытывать кайф от его неусыпного ока. Тут вам не театр, и Лёня с Лерой вам не на сцене.

Когда они решили жить вместе, стал вопрос об обустройстве участков, а вернее – одного большого теперь уже совместного участка. Хлипкую ограду, которая раньше отделяла сопряженные территории, споро разобрали воропаевские гвардейцы, заскочившие в Панкратовку на пару часов.

Однако снести свой типовой коттедж из бруса, чтобы вместо него возвести просторный кирпичный особняк с высокой крышей, сверкающей красноватой медью, Валерия не согласилась. Ей слишком нравился ее домик, к тому же Бурова гордилась тем, что деньги на коттеджик заработала сама.

Леонид не стал упираться, а придумал вырыть на свободном пространстве своего бывшего участка пруд и запустить туда ротанов и карасей, рядом с прудом поставить просторную беседку из сосны и соорудить из природного камня жаровню.

Идея Валерии пришлась по душе, и, когда пруд был вырыт, а беседка возведена, она высадила по берегу водоема несколько ивовых кустов, засеяла лужайку белым клевером и заказала через интернет диван-качели и несколько шезлонгов, которые весьма удачно вписались в интерьер. Понятно, что все эти преобразования не остались незамеченными и разогрели и без того жаркое любопытство соседей. По периметру вырос добротный забор. Однако со стороны тети Любы периметр остался незамкнут.

С появлением у Любови Матвеевны строптивой козы, к тому же прыгучей, как баскетбольный мяч, ситуация обострилась, и Лера начала подумывать, не занять ли все-таки круговую оборону. Но проблема разрешилась сама собой и почти без Лериного участия. Хотя начиналось все трагично.

Майине понравилась ива. Понравилась в прикладном, а не эстетическом смысле. Та самая ива, которая предназначалась Лерой для украшения берегового ландшафта пруда и всего участка в комплексе.

Валерия злилась на козу, злилась на соседей и очень жалела нежное трепетное растение, которое терзала ненасытная скотина, отрывая себе на прокорм целые ветки.

Лера не успела пожаловаться тете Любе на ее животное, поскольку произошел инцидент, напрочь отбивший охоту Майке даже приближаться к соседскому пруду. В очередной набег, ставший для нее последним, коза решила полакомиться более сочными с ее точки зрения листьями и, не раздумывая, ступила в воду.

Возле берега было совсем неглубоко, козе по колено, но каменисто. Леонид устелил набережную водоема, как надводную, так и подводную полосу, речной галькой, среди которой попадались довольно крупные экземпляры, почти валуны.

Зайдя в воду, Майка вполне ожидаемо застряла копытом в щели между камнями. Подергавшись туда-сюда, принялась истошно блеять.

Когда помощь, в лице Валерии и тети Любы, подоспела, Майка уже основательно измучилась от страха и холода. А потом она схлопотала от тети Любы хворостиной.

Она понимала, что хозяйка ее и пальцем бы не тронула, кабы не злыдня-соседка, перед которой тетя Люба мела хвостом. Но хозяйка решила продемонстрировать, что наказание козу настигло. Так сказать, в качестве извинений и морального для злыдни удовлетворения.

К тете Любе у Майины претензий не возникло, а вот Валерию с тех пор коза всерьез невзлюбила. Однако набеги с тех пор закончились, а Лере, говоря по правде, было наплевать, какие чувства к ней питает соседская коза.

Вот Тугрик ей нравится, хотя шалопай и прохвост отменный.

– Салют, креведко, – фамильярно поприветствовала она пса, собираясь потрепать его по жесткому загривку.

Однако тот, увернувшись от руки, проскакал по ступенькам крыльца и, не задерживаясь ни секунды на принюхаться и осмотреться, прорвался внутрь дома, зацокав когтями по дощатому полу.

– Сейчас он что-нибудь у тебя стырит, – радостно предрек Костик, а Валерия, охнув, поспешила вслед за Тугриком, рассчитывая пресечь любую попытку хулиганства или кражи.

Однако Тугарин уже мчался на форсаже обратно, держа в клыках что-то небольшое, продолговатое и белесое. Ему такая игра нравится. Сейчас люди начнут за ним гоняться, но двуногим за ним не поспеть!

Хорошо бы добычу в нычку заховать, кладовую пополнить.

У Тугарина было имущество, и это ему было приятно. Он уже владел очечником из синей пластмассы, розовым махровым полотенцем, несколькими разноцветными резиновыми перчатками и одной белой нитяной, детским сдувшимся мячиком и ковриком для компьютерной мыши, который он стянул аж у самого хозяина. Он бы вернул коврик хозяину, Тугарин не настолько жадный, но необходимость отпала, поскольку Константин принес откуда-то другой, напрасно проискав пропажу по всему дому и не догадавшись заглянуть под дощатый поддон в темном углу цокольного этажа за ящиками с пустыми стеклянными банками и поленницей дров, приготовленных для растопки.

Тугрик перехватил свою ношу покрепче, малость придушив клыками, и она поддалась, теряя форму, но это несущественно. Главное, добежать в безопасное место, не выпустив добычу из пасти. Потом, в спокойной обстановке, он решит ее судьбу – прибрать ли в кладовочку к прочим сокровищам или от души развлечься, клыками и когтями растерзав на мелкие фрагменты, сурово рыча и подгавкивая. Только делать это нужно