связывали эротическую любовь с сердцевидными семенами сильфия, видом гигантского фенхеля, который рос в Кирене (на территории современной Ливии). Они использовались по всему Средиземноморью как естественное противозачаточное средство. Экспорт приносил так много денег, что их напоминающее сердце изображение появилось на маленьких серебряных монетах.

Однако когда сердце впервые возникло в качестве символа романтической любви во французском романе XIII века Roman de la poire, «Романе о груше», оно представляло собой массу печеночного цвета – выглядит, возможно, правдоподобно, но не особенно привлекательно. Ситуация достигает критической точки и начинает постепенно улучшаться после того, как в начале XIV века Джотто создает аллегорическую фигуру Милосердия, приносящую в жертву свое сердце из любви к человечеству, – и это шаг к известному сегодня символу.

Очаровательная «Маленькая книга любви», написанная в начале XVI века, продолжает развивать символическое изображение сердца. В ней собраны 12 стихотворений и рисунков Пьера Сала, которые он посвятил возлюбленной Маргарите Буйю. На одной из картинок изображены две женщины, которые ловят крылатые сердца, словно бабочек[79]. Они, возможно, более пухлые, чем современные версии, но восхитительно узнаваемые. Французские игральные карты XV и XVI веков позаимствовали идеализированную форму сердца в качестве одной из четырех мастей, заменив чашу (или это был Грааль?) из карточных колод эпохи Ренессанса, использовавшихся в Испании и Италии. Оно задумывалось как легко узнаваемое во время карточной игры в любое время суток как в роскошных дворцах, так и в тускло освещенных притонах, и остается совершенно неизменным и спустя несколько столетий.

Читаемое и четкое графическое сердце, окруженное кружевами и херувимами, оживляет милые открытки-валентинки Викторианской эпохи и каждый февраль встречается на их сегодняшних «потомках», вышедших из серийной печати. Изначально ежегодная любовная суета никак не была связана с сердечками, которые сегодня ассоциируются с праздником. Святой Валентин, преданный смерти в 269 году нашей эры, обычно изображается в красной епископской мантии без каких-либо сердечек. Возможно, он носил ее, когда бросил вызов законам императора Клавдия II, решившись венчать солдат и их возлюбленных.

Сборище крылатых сердец – иллюстрация к «Маленькой книге любви», Petit Livre d’Amour, Пьера Сала, посвященной его любовнице и будущей жене Маргарите Буйю.

Служанки и крылатые сердца. Около 1500.

Красные сердца сыграли решающую роль и в другой сложный момент истории несколько веков спустя. Нью-Йорк середины 1970-х годов очень нуждался в любви. Его бюджет был истощен. Федеральные власти отказывались помогать. Преступность процветала. Предприятия закрывались. Жители массово уезжали в пригороды. Как человек, который впервые познакомился с городом именно тогда, я могу заверить вас, что, несмотря на его потрепанность, он все еще сохранял свое волшебство. Театр, музыка и изобразительное искусство развивались, а люди, ответственные за создание ярких культурных впечатлений, могли позволить себе там жить.

Один из таких творцов, графический дизайнер Милтон Глейзер, был нанят Департаментом торговли штата Нью-Йорк и рекламным агентством Wells Rich Greene, чтобы помочь разработать логотип и рекламную кампанию, призванные успокоить местных жителей и привлечь туристов обратно. Ребус Глейзера

, нарисованный красным мелком на заднем сиденье такси, стал центральным элементом успешной печатной и телевизионной кампании[80]. Туристы устремились в город, напевая запоминающуюся песню I Love New York, написанную Стивом Карменом. Бродвей преуспевал. Рестораны и магазины процветали. Нью-Йорк начал свое восстановление, что постепенно переросло в зной и блеск 1980-х годов.

Использование Глейзером сердца как символа позитивного утверждения, а не знака романтики и страсти, оказалось провидческим. В 1999 году японская телефонная компания NTT DoCoMo представила эмодзи, основывавшиеся на непосредственности простых иконических символов, и в их центре было изображение сердца. Более 20 лет спустя простое красное сердце объявили третьим по популярности символом среди пользователей Х[81]. Добавьте сюда Instagram[82], Facebook[83] и текстовые сообщения, и оно переплюнет остальные эмодзи, которых на данный момент насчитывается больше трех тысяч. Миллиарды сердечек добавляют крошечную дозу – пусть и мимолетную – позитивных чувств в наш ежедневный опыт.

Роза

Мое сердце, словно бутон розы, покрыто слоями крови.

Даже если будет сто тысяч раз весна, он не раскроется.

Император Бабур. 1483–1530

Красная-красная роза как символ любви возникла на много веков раньше, чем эмодзи сердца. Роза появилась[84], когда слезы Афродиты, древнегреческой богини любви, смешались с кровью ее мертвого возлюбленного, Адониса, убитого кабаном. Красная роза также ассоциируется с индуистской богиней любви Лакшми. Вишну, хранитель и защитник, создал ее из 108 больших и 1008 маленьких лепестков роз, чтобы жениться на ней. Когда она обижается на Индру, другого бога, и удаляется в Молочное море, земля сильно страдает – до тех пор, пока божество не возвращается. Средневековые сочинения, такие как «Роман о розе»[85] XIII века, продолжают наделять эти цветы духовным, физическим и романтическим смыслами, вовлекая прекрасную представительницу мира растений в противоречия, которые мы, люди, привносим в любовь и отношения.

Восприятие розы как цветочного символа любви, красоты и чувственности уходит корнями в глубины человеческой культуры.

Джон Уильям Годвард (1861–1922). Красная роза.

Исторически розы соседствуют с нами очень долго. Древние клинописные таблички свидетельствуют о том, что Саргон I, царь Аккада, живший в третьем тысячелетии до нашей эры, привез цветы из походов в Анатолию[86]. Конфуций (551–479 гг. до н. э.) описывал обилие роз в императорских садах, а также упоминал сотни книг и свитков о розах, хранящихся в царской библиотеке. Они культивировались в древних Индии, Египте, Персии и Риме и ценились за красоту, аромат и целебные свойства. Эпоха Великих Моголов в Индии была особенно известна розовыми плантациями, поставлявшими цветы в города, а также производили розовые ликеры, розовую воду и аттар – ароматное и дорогое эфирное масло.

Сияющий цвет и пышность бутонов в сочетании с восхитительным ароматом – этого достаточно, чтобы обосновать символическую связь розы с любовью, самым чарующим из чувств. Но накладываются и другие слои смыслов, на что с галльской сдержанностью указывает Жорж Батай, французский писатель и философ начала XX века: «[Л]юбовь можно с самого начала считать естественной функцией цветка»[87]. Говоря более открыто, пестики и тычинки на подсознательном уровне напоминают нам о человеческих эрогенных зонах, которые в полумраке спальни похожи на бутоны, цветки, лепестки. Согласно последним исследованиям, различные экстракты из розы могут пробудить более активное созревание некоторых из этих «цветов»: например, экстракт дамасской розы, как утверждается, облегчает сексуальную дисфункцию у страдающих депрессией мужчин, а также уменьшает дискомфорт, связанный с предменструальным синдромом у женщин[88].

Осознавала ли главная