– Трудно сказать – буквы-то печатные.

– Хочешь услышать еще кое-что интересненькое? Я попытался связаться с генеральным подрядчиком. Неким Уильямом Райдаутом. У него офис в Уэстерли. Сколько ни звонил, все время попадал на автоответчик. Похоже, мистер Рай-даут внезапно отошел от дел, отправился путешествовать, и его точное местонахождение неизвестно.

Олафсон обдумал новость и уже, похоже, собирался что-то сказать, но в итоге только покачал головой.

Логан выпустил из пальцев листок, и тот спорхнул на пол.

– Здесь есть кто-нибудь, кто может рассказать мне о Западном крыле?

– Лучше всего тебе было бы поговорить с самим Стрейчи. Последние месяцев шесть он жил и дышал этим проектом… – Доктор Олафсон помолчал, обдумывая что-то. – Послушай. Об этой комнате лучше никому не говорить – по крайней мере до тех пор, пока мы не поймем, для чего она предназначалась и почему была скрыта от всех.

– Я собираюсь изучить оригинальные чертежи в офисе Стрейчи. Хотелось бы понять, как это помещение соотносится с другими, и выяснить, нет ли в Западном крыле других секретов, о которых нам стоит знать. – Логан посмотрел на директора. – Есть кое-что еще. Прошлым вечером, за обедом, Роджер Карбон сказал, что мне нужно спросить о «других».

– О других, – медленно повторил Олафсон.

– Я обратился с этим к Перри Мейнарду, но он от ответа уклонился.

Директор нахмурился.

– Карбон – блестящий психолог, но, случается, вносит в коллектив раздор… – Он помедлил, потом, решившись, продолжил: – Еще до смерти Стрейчи до нас доходили сообщения о… э… довольно странных инцидентах с участием некоторых резидентов «Люкса».

– В каком смысле странных?

– Ничего особенно тревожного. И, разумеется, ничего и близко не похожего на то, что случилось с Уиллом. Люди слышали голоса, видели то, чего на самом деле не было.

Ничего особенно тревожного.

– Можешь сказать точнее, когда это было?

Олафсон на секунду задумался.

– Где-то месяц назад. Может быть, недель шесть, но не больше.

– Как долго это продолжалось?

– Неделю или две.

– И многих затронуло?

– Нет, человек пять-шесть. Мы посчитали, что никакой связи нет. И нам бы не хотелось, чтобы ты пошел по ложному следу и обвинил невинных.

– Можешь дать список тех, кого это коснулось?

Олафсон снова нахмурился.

– Послушай, Джереми, не думаю, что тебе стоит…

– Я должен проверить все ниточки. На мой взгляд, тут может быть какая-то связь.

– Но… Не думаю, что те, кто имел к этому отношение, желали бы огласки.

– Карбон, однако, как-то узнал.

Олафсон все еще колебался.

– Уверен, они не захотят об этом говорить. Видишь ли, дело довольно деликатное…

– У меня большой опыт по делам такого свойства. И я скажу, что они могут положиться на мою осмотрительность и осторожность. – Не дождавшись ответа от Олафсона, Логан добавил: – Послушай, Грегори, ты сам меня пригласил. Нельзя просить провести расследование, а потом связывать мне руки.

– Ладно. Так и быть, – вздохнул Олафсон. – Но от тебя требуются деликатность и такт. Репутация «Люкса» как учреждения консервативного и серьезного – наше главнейшее достояние.

– Мне так и говорили.

– Хорошо. Я подумаю и представлю тебе список.

Олафсон снова огляделся и, словно не веря собственным глазам, покачал головой. Потом повернулся и, не говоря ни слова, выбрался из населенной тенями комнаты и последовал за Логаном в направлении обитаемых пространств «Люкса».

Поздно вечером Логан вернулся к запечатанной комнате. Снова, как и накануне, он подождал, пока «Люкс» притихнет и погрузится в сон. Вероятность встретить кого-то в Западном крыле в столь позднее время была крайне мала, но рисковать ему не хотелось.

Открепив брезент, Логан нырнул в проделанное накануне отверстие. В одной руке он держал фонарик, в другой – осветительный прибор с вольфрамовой лампой накаливания (такие используются, например, на киносъемках), который позаимствовал у озадаченного необычной просьбой Иена Олбрайта. Водрузив лампу на складную подставку в углу, энигматолог протянул шнур к розетке под рабочим столом и щелкнул выключателем. Помещение мгновенно залил яркий свет. Столь сильное освещение требовалось для запланированного им тщательного осмотра.

Опасность, которую он ощутил, в первый раз перешагнув порог забытой комнаты, не ушла, но – под мощным, в восемьсот ватт, свечением – затаилась.

Держа под мышкой скатанные в рулон бумаги, Логан положил на стол, рядом с фонариком, сумку. Потом раскатал и разгладил чертежи, первоначальный план «Люкса», обнаруженный днем в офисе Стрейчи. Перебрав их, нашел план Западного крыла. У нижнего края листа, в прямоугольной рамочке, теснились следующие слова: «РЕЗИДЕНЦИЯ ДЕЛАВО. М. ФЛАД. АРХИТЕКТОР. 1886».

Огромный лист густо покрывали линии, числа, мелкие технические примечания, но мало-помалу Логан все же разобрался, что к чему. Разобрался и мысленно сравнил оригинальную планировку крыла с той новой концепцией, которую реализовывали Стрейчи и его рабочие. Прежде всего выяснилось, что на планах найденная им комната отсутствует. Из документов следовало, что пространство, в котором он сейчас находился, предназначалось – по крайней мере частично – для лестничного колодца. Этот факт означал одно из двух: либо комнату встроили в особняк уже после завершения строительства, либо планы переделали с целью скрыть само ее существование.

Логан скатал чертежи и отложил в сторонку.

В безжалостном свете вольфрамовой лампы проявилось то, чего он не заметил накануне. Вставленный в потолок круглый диск, украшенный замысловатой чеканкой, вероятно, маскировал дыру от висевшей там ранее люстры. Может быть, комната была когда-то частью более просторного, более элегантного помещения? Кроме пяти висевших на стенах картин, Логан обнаружил три пустых места – их выдало легкое пожелтение краски, – где висели какие-то другие предметы. И еще он ошибся в отношении идеальной чистоты помещения – на каминной решетке обнаружился пепел.

Выйдя на середину комнаты, Логан остановился перед занимавшим центральное место устройством. Потом обошел его несколько раз, внимательно разглядывая. Форма неровная. Длинное, как гроб, и почти вдвое выше. По бокам и сверху непонятной природы наросты, каждый под защитным колпаком из пластинок розового дерева, подогнанных так же тщательно, как детали кожуха старой швейной машинки. Внешне поверхность казалась монолитной и имела вид полированного дерева.

Один край устройства, который был шире другого, частично прикрывала прикрученная шурупами металлическая пластинка. Примерно в четырех футах от нее Логан заметил выгравированные на полу римские цифры, от I до VI.