улегся в проходе, закрылся щитом и приготовился ждать, пока зверь не пойдет на добычу по своей привычке. Мишка же учуял человека и выходить не торопился. Нашла на Бьёрна дремота, пока он там лежал. Никак не может он удержаться от сна, а тут как раз зверь выходит из берлоги. Он видит человека, подцепляет щит лапою, стаскивает его с Бьёрна и бросает щит вниз со скалы. Бьёрн так и подскочил, проснувшись. Ноги в руки и бегом домой. Еще немного – и зверь схватил бы его. Приятели Бьёрна знали об этом, потому что подсмотрели, куда он ходил. Наутро они нашли щит и очень надо всем этим потешались.

На праздник середины зимы Торкель сам отправился к берлоге, и с ним еще семеро мужей. Там были в тот раз и Бьёрн, и Греттир, и другие люди Торкеля. На Греттире был меховой плащ с капюшоном. Греттир скинул его, когда они пошли на зверя. Трудно было одолеть медведя: ничем, кроме копий, его нельзя было достать, а копья он перекусывал. Бьёрн так и сяк подбивал всех к нападению, а сам держался подальше от опасности. И, когда никто не ждал, Бьёрн вдруг хватает плащ Греттира и бросает медведю в берлогу.

У них так ничего и не вышло, и к исходу дня повернули они назад. Собравшись уходить, Греттир хватился плаща. Он увидел, что медведь подмял плащ под себя. Он сказал:

– Кто так подшутил надо мною и бросил мой плащ в берлогу?

Бьёрн отвечает:

– Тот, кто смеет в этом признаться!

Греттир говорит:

– Подумаешь, какой подвиг!

Повернули они к дому. Прошли немного, как развязалась у Греттира тесемка на ноге. Торкель сказал, чтобы его подождали. Греттир говорит, что ни к чему это. Тут Бьёрн сказал:

– Ни к чему вам думать, будто Греттир удрал от своего плаща. Вот он наберется сейчас храбрости и один убьет медведя, от которого мы в восьмером ушли. Тогда бы он походил на героя, за которого его выдают. А то он показал себя сегодня трус-трусом.

– Не знаю, – сказал Торкель, – как отличился ты, только ты ему неровня. И не наговаривай на него.

Бьёрн сказал, что Торкель и Греттир ему не указ.

Вот они отошли от Греттира за холм, и Греттир направился назад к тропинке в берлогу. Теперь уж ему ни с кем не надо было делить славу. Он обнажил меч Ёкуля, продел руку в кольцо на рукояти меча, чтобы сподручнее было действовать, и вышел на тропинку. Зверь, завидев человека, вскочил в дикой ярости и бросился на Греттира, и ударил его лапой, которая была дальше от обрыва. Греттир ударил по ней мечом, повыше когтей, и отрубил ее. Зверь хотел снова ударить, здоровою лапой, перевалился на обрубленную, но она оказалась короче, чем он думал. Упал зверь прямо в руки Греттиру. Тогда тот ухватил зверя между ушей и держал его так, чтобы медведь не мог его загрызть. Сам Греттир говорил, что держать его так было величайшим испытанием. Но зверь силился вырваться, а места было мало, и поэтому они оба сорвались со скалы. Медведь был тяжелее, он первым упал на камни, а Греттир очутился сверху. Медведь совсем разбил себе тот бок, на который упал. Тут Греттир выхватил свой меч и поразил медведя в сердце, и тому пришла смерть.

Потом Греттир пошел домой, забрав свой плащ. Плащ был весь изодран в клочья. Он прихватил с собою и обрубок медвежьей лапы.

Торкель сидел за столом, когда Греттир пришел в покои. Они все рассмеялись, глядя на лохмотья, которые были на Греттире.

Тут Греттир выкладывает на стол обрубок медвежьей лапы. Торкель сказал:

– Где ж это Бьёрн, мой родич? Что-то не видел я, чтобы твое железо так рубило. И хочу, чтобы ты предложил Греттиру выкуп за то, что ты так оскорблял его.

Бьёрн сказал, что это подождет:

– И мне нет дела до того, нравится ему это или нет.

Греттир сказал такую вису:

Ньёрд колец[55], что по осени

Догнать пестуна грозился,

Домой приходя целехонек,

Так и трясся от страха.

Улли ясеня[56] скажут:

Сиднем ночами не сиживал

Я у медвежьей берлоги,

Но свиделся с мишкой ныне.

Бьёрн сказал:

– Ты и впрямь отличился. Но обо мне ты высказываешься нелестно. Понятно: ты, верно, думаешь, что меня задевает эта издевка.

Торкель сказал:

– Хочу я, Греттир, чтобы ты не мстил Бьёрну, я же уплачу вместо него полную виру, как за убийство, чтобы кончить вам миром.

Бьёрн сказал, что пусть лучше Торкель побережет свои деньги, чем платить выкуп:

– По-моему, в том, что касается нас с Греттиром, пускай то дубок и берет, что с другого дерет[57].

Греттир сказал, что он будет только рад этому.

– Тогда, Греттир, – сказал Торкель, – ради меня не замышляй ничего против Бьёрна, пока вы у меня живете.

– Ладно, – сказал Греттир.

Бьёрн сказал, что он Греттира не побоится, где бы ни пришлось им встретиться. Греттир усмехнулся, но денег, которые были ему предложены, не принял.

Они пробыли там зиму.

XXII

Весною Греттир поплыл с Торкелевыми людьми на север, в Вагар. С Торкелем они расстались друзьями. А Бьёрн поплыл на запад, в Англию, за главного на шедшем туда Торкелевом корабле. Бьёрн оставался там все лето, покупая для Торкеля все, что тот ему поручил. Поплыл он назад уже глубокой осенью. Греттир оставался в Вагаре до отплытия кораблей. Затем он вышел с торговыми людьми в море и плыл до гавани Гартар, в устье Трандхеймс-фьорда. Там они раскинули на корабле палатку и только расположились, подошел к берегу с юга корабль. Они сразу признали в нем судно из Англии. Корабль пристал подальше по берегу, и люди сошли на землю. Греттир со своими сотоварищами к ним направился. И, когда они встретились, Греттир видит среди них Бьёрна и говорит:

– Хорошо, что мы с тобой встретились. Теперь мы сведем старые счеты. Погляжу, чья теперь возьмет.

Бьёрн сказал, что это, мол, дело прошлое:

– А если что и было, я готов заплатить, так что ты останешься доволен.

Греттир сказал тогда вису:

Помнят всюду люди,

Как я победил медведя.

Плащ, с плеч упавший,

Был в клочья разорван зверем.

Дорого мне заплатит

Тот, кто это подстроил,

Муж бесстыжий. На ветер

Греттир угроз не