Её работа была тяжелой и лёгкой одновременно, потому что была наполнена до самых краёв ответственностью и радостью. Светлана была акушеркой, принимающей домашние роды у тех, кто был здоров, осознан и понимал, на что идёт. Или же у тех, кто просто не успевал доехать до ближайшего роддома. Она узнавала будущих мам за несколько месяцев до радостного события и всегда успевала привязаться к ним, проникнуться их жизнью, ожиданиями и страхами. Впрочем, после родов Светлана не покидала своих подопечных, работая и патронажной сестрой, и маминой помощницей, а чаще просто утешительницей. Домашняя акушерка видела женщину в расцвете её материнства, наблюдая, как та плавно распускалась, подобно бутону цветка, и давала новую жизнь. Это был одним из главных смыслов Светиной жизни.

Но самым главным смыслом её существования, конечно, были её собственные трое детей: двое школьников и дошколёнок. Свете часто приходилось разрываться между своими кровинками и чужими детишками, ждущими её помощи. Но всё же рядом был муж, пусть и со вздохом принимающий эстафету. Он был человеком творческой профессии и очень сокрушался, когда кто-то нарушал его творческий процесс. Однако он никогда не отказывал Светлане, в какое бы время суток она ни пришла к нему с акушерским чемоданчиком. Муж обнимал её, выслушивал ценные указания про детей и принимал командование домом на себя, на время откладывая свои творческие амбиции в верхний ящик стола.

Светлана спешила на помощь, зная, что одно её присутствие успокаивает рожаниц и настраивает их на самый естественный, но такой нелёгкий труд в жизни женщины. И когда всё разрешалось благополучно, акушерке казалось, что она свидетель чуда, свидетель двух рождений: рождения человека на свет и рождения женщины как матери.

Радость обыкновенного, природного волшебства, благодарность подопечных, счастье и любовь, которые они излучали в эти неповторимые моменты, наполняли Светлану и давали ей ощущение такой неизбывной радости и своей значимости, что она невольно начинала вся светиться и охотно делилась своим светом со всеми вокруг. Ради этих моментов она и оставалась в своей профессии, хотя вполне могла бы со своим высшим медицинским образованием и опытом преспокойно сидеть в какой-нибудь частной клинике и получать большую зарплату с меньшими рисками и душевными затратами. На это неоднократно намекал её муж, волнующийся за здоровье и общее благополучие их семьи. Но все его аргументы разбивались появлением Светы дома после принятия очередных родов. Она буквально впархивала в квартиру, с каким-то особым усердием обнимала и целовала всех вокруг и бросалась готовить что-то невероятно вкусное. После семейной трапезы, будь то завтрак или поздний ужин, Светлана снова обнимала всех и уходила спать в обнимку с телефоном: вдруг она снова понадобится и нужно будет срочно лететь на помощь. Дети тихонько мыли посуду и весело переговаривались меж собой. Сытно и вкусно накормленный муж уходил творить, и все его созидательные процессы переживали особый взлёт. Свет его жены согревал и направлял его. Поэтому говорить ей о смене работы он больше не решался. Ведь если все счастливы, зачем что-то менять?

Однако в стране внезапно случился кризис, и начались сложности с оплатой родов. Сначала Света не обращала внимания и позволяла всем платить позже. Но вскоре оказалось, что никто не оплатил её услуги в срок, и ей пришлось пересмотреть свои решения. Это было совсем непросто, ведь мягкое сердце Светы было непривычно к таким материям. Ей казалось неприличным требовать деньги у женщин в таком уязвимом положении. Но когда ей самой перестало хватать на занятия и развлечения её детей, Светлана стала вести себя иначе. Некоторые семьи обиделись, но в целом люди приняли её решение вполне спокойно. Добросердечная акушерка удивилась и обрадовалась одновременно. До тех пор, пока одна клиентка не расплатилась с ней… козой.

Света оказалась в затруднительном положении. Подопечную свою она знала давно и приняла у неё уже четвертого малыша. Отказать ей в такой неожиданной плате было крайне неловко. Но когда она представляла, куда она поселит дойную козу в квартире на девятом этаже в большом городе, при том, что одних детей было целых трое, ей становилось и смешно, и страшно. А ещё был муж… Что он скажет!? Боже-боже, думала Света, и медленно шла домой, как провинившаяся школьница.

Минуты тянулись целую вечность: лестница в подъезде, ожидание лифта, подъём до 9 этажа, поворот ключа в замке… Тихонько пройдя прихожую, Светлана попыталась остаться незамеченной. Однако было субботнее утро, домочадцы недавно встали и незамедлительно обнаружили затаившуюся маму.

– Мам, привет! Кто на этот раз – мальчик или девочка? – поинтересовалась её старшая дочка.

– Мам, а что ты нам приготовишь? – требовательно произнес средний сын.

– Мамочка, ты скучала по мне? – жалобно проговорил младший.

И только подошедший муж поинтересовался:

– Милая, ты чего в коридоре-то, а? Случилось что?

Этого вопроса Света боялась больше всего, потому что патологически не умела врать. То есть до такой степени, что даже самые невинные и лёгкие отклонения от правды сразу проявлялись на её лице, в голосе и жестах. Она начинала дрожать, часто моргать и нести какую-то околесицу. Мужу об этом было давно известно. Он удивлялся, как его жена при таких особенностях могла работать с рожающими женщинами, ведь им совсем не до правды, какой бы она ни была. На это Света всегда отвечала, что роды – это параллельный мир, и там возможно всё, там и правда смягчается сама, каким-то волшебным образом. Муж не понимал, но предпочитал не вдаваться в детали. Сейчас Светлана молчала и то кивала головой, то качала ею в знак отрицания. Супруг, видя её состояние, отправил детей смотреть мультфильмы, а свою жену отвёл на кухню и налил её любимого сладкого чаю.

– Так, Света, говори как есть! Помни, что мне ты можешь сказать всё, что угодно! – решительно, но мягко произнёс он.

Супруга подняла на него свои усталые глаза и вдруг, набрав побольше воздуха в лёгкие, выпалила на одном дыхании:

– Скоро к нам приедет Маня. Она будет жить с нами!

Глаза у мужа расширились, но понимания происходящего не появилось.

– Ты что, на дому теперь роды принимать будешь? Какие-то проблемы или…? Надолго к нам эта Маня?

– До самой своей смерти, – еле слышно произнесла Светлана и зашлась истерическим хохотом.

Муж побледнел и полез за коньяком, чтобы привести свою бедняжку-жену в чувство. Она благодарно опрокинула полстопочки, поморщилась и почему-то стала пробовать соль, прямо из солонки.

– А что, неплохо, наверно, в соли много минеральных веществ… У нас ведь есть соль? Маня её очень любит, понимаешь? – серьёзно проговорила она.

Муж сел рядом с ней, опустошил свою рюмку и требовательно произнес.

– Света, я хочу знать всю правду! Что за Маня такая!?

– Коль, свежее молоко ведь очень полезно детям! Может, и нам перепадёт? Мы же справимся вместе, да? – пролепетала она заплетающимся языком и, рухнув на стол головой и руками, засопела долгожданным сном.