сказал ему Борисыч. – Через месяц станешь для них Сергеичем. Хотя не знаю, какую они тебе кликуху придумают.

Тренер ухмыльнулся уголком губ, давая понять, что прекрасно знает, как его самого называют между собой ученики.

Пришлось составить план тренировок и обсудить его с Борисычем, который дал кое-какие рекомендации и заодно кратко рассказал про каждого ученика в отдельности.

– Обрати внимание на Сергеева. Способный парень, но ленивый, занимается не в полную силу, хотя может гораздо больше. Рыжко, наоборот, очень старается, но физически не так предрасположен к хоккею, поддержи его, чтобы парень не чувствовал себя брошенным и видел, что его старания замечают. Вот у этих двоих может быть большое будущее. Они мне напоминают тебя с Романовым. – При этих словах Даня нахмурился. – Остальные пока не поняли, для чего сюда пришли, их родители отдали, чтобы чем-нибудь занимались. Хоккеем они не болеют.

Пока Нилу разрешили заниматься с малышней ОФП в зале, а потом, если все пойдет нормально, приступить к тренировкам на льду, отработке броска и ведению шайбы. Даня выполнял все упражнения вместе с учениками, показывая им правильную технику, а после того, как передавал их второму тренеру, до седьмого пота работал сам. За такой большой перерыв тело все быстро забыло, и Борисыч был абсолютно прав, говоря, что гантели, которые Кравцов тягал дома, годны только на то, чтобы восхищать девчонок бицухами. Восстановление физической формы давалось непросто, давно не тренированные мышцы ныли, и каждое утро Даня просыпался с болью. Но все равно упрямо ехал в школу заниматься и учить подрастающее поколение.

Эти занятия стали для него спасением. Почти весь день он проводил в школе, переключаясь со своих невеселых мыслей. Он бросался в тренировки, как в омут, пытаясь задвинуть в самый дальний уголок своей души переживания из-за родителей. Психологи говорят, что, если игнорировать проблему, она все равно никуда не денется. Но так хотя бы наступало временное облегчение, а когда он виделся с Дианой, и вовсе казалось, что все хорошо. Удивительно, как быстро она стала неотъемлемой частью его жизни. Они переписывались каждую свободную минуту, созванивались по фейстайму, если не удавалось встретиться из-за занятости, и вскоре Даня уже просто не представлял свою жизнь без Дианы.

Он мучился угрызениями совести из-за того, что не рассказал все об отце маме или хотя бы не поговорил с отцом начистоту. Чувствовал себя негодяем и предателем, но не мог нанести такой сокрушительный удар матери, которая так его любила. Да и как бы это выглядело? «Привет, мам, кажется, отец тебе изменяет и хочет развестись, ты ничего об этом не слышала?» Полный кошмар. Даня решил дать отцу срок в две недели, и, если за это время он ничего не предпримет, тогда придется набраться смелости и поговорить с ним один на один как мужчина с мужчиной. Он не мог допустить, чтобы мама жила в постоянной лжи. Она этого не заслужила.

После очередной тренировки Даня принял душ, переоделся и поехал в универ. Он уже две недели не ходил на пары, и нужно было определяться. Кравцов долго думал, как лучше поступить, и в итоге решил отчислиться. Академ, как предлагала Диана, брать не имело смысла, потому что желания доучиваться на языковом факультете у него не было. Смысл тянуть кота за причинное место? Нил, как и мама, считал, что образование нужно, но только не это, и он решил на будущий год поступать в МГУСиТ[3]. Жаль, конечно, этих двух лет, но никогда не поздно менять свою жизнь, да и, пока Даня молод, он не хотел больше тратить время впустую.

В деканате удивились, что он ни с того ни с сего, без видимой причины и проблем в учебе решил забрать документы, но все-таки дали образец заявления, забрали студенческий билет, зачетку и вручили обходной лист, который он подписал, оббегав несколько раз четыре этажа. Через десять дней должен быть готов приказ об отчислении. Мама, конечно, будет в шоке, и расстраивать ее сейчас совсем не хотелось, но делать нечего. Это его жизнь, и прожить ее нужно так, чтобы ни о чем потом не сожалеть.

Спустившись на первый этаж, Нил уже собирался покинуть свою альма-матер, как внезапно наткнулся на Киру. Она удивленно округлила глаза, обворожительно улыбнулась и направилась к нему походкой от бедра. Даня поморщился: сейчас опять начнет приставать со своими глупостями, и так каждый день написывает с вопросами, куда он подевался.

– Данечка, привет! Куда пропал? Почему не отвечаешь на мои сообщения? – защебетала она, удивленно посмотрев на его спортивную сумку, перекинутую через плечо.

– Привет, занят был, – лаконично ответил он, уверенно направляясь к выходу.

– А сегодня зачем пришел? Пары уже закончились. – И, не дожидаясь ответа, сказала: – Может, сходим сегодня куда-нибудь? Погода такая прекрасная…

– Извини, я тороплюсь, – бросил Нил и вдруг увидел впорхнувшую в вестибюль Диану. – Ди! Зимова!

Не обращая внимания на семенившую следом прилипчивую Киру, он заспешил, чтобы успеть перехватить Диану, пока она не скрылась от него в потоке студентов.

– Диан! – Он мягко взял ее за запястье, останавливая на полдороге.

Диана хмуро посмотрела на чужую ладонь на своей руке и подняла глаза. На ее лице расцвела счастливая улыбка, когда она увидела, что это Даня.

– Ты какими судьбами здесь? Решил к учебе вернуться? – Она не сводила с него лучистых глаз.

– Скорее наоборот. – На сердце потеплело, как только он увидел Диану. Даня деликатно направил ее к стене, чтобы девушку не снесли снующие, как броуновское движение, студенты. – Написал заявление на отчисление.

Она округлила глаза:

– Ты серьезно? Все-таки решился?

– Ага. И ты не представляешь, как мне сейчас легко. Как будто камень с души упал.

– Когда это вы успели так сблизиться? Вы что, встречаетесь? – ревниво встряла в разговор Кира, про которую и Даня, и Диана уже успели забыть. Ребята удивленно повернулись к ней, недоумевая, почему она все еще здесь. Нил уже собирался ответить надоедливой девице, которая не понимала, что он в ней не заинтересован, но его опередила Диана:

– А мы должны перед тобой отчитываться? – Всегда дружелюбная, веселая Зимова воинственно скрестила руки на груди и сверлила взглядом обескураженную Киру.

– Вот поэтому тебя все терпеть не могут. Выскочка! – в сердцах бросила Кира и развернулась на каблуках, едва не хлестнув Даню по лицу наращенными волосами. Диана изменилась в лице, и Нил понял, что эти слова ее сильно ранили.

– Не слушай ее, это неправда, – попытался он разрядить обстановку.

– Нет, я знаю, что она права, – печально вздохнула Диана, но тут же