Даже в абвере о нем было мало что известно.

Курт Фогель родился в Дюссельдорфе. Его отец был директором местной школы, а мать время от времени — по желанию — преподавала музыку. Она бросила многообещающую карьеру концертирующей пианистки, чтобы выйти замуж и заниматься семьей и детьми. Фогель закончил Лейпцигский университет, где его обучали гражданскому и политическому праву двое величайших знатоков юриспруденции в Германии — Герман Хеллер и Лео Розенберг, — и получил докторскую степень. Он был блестящим студентом, лучшим на своем курсе, и его профессора между собой предсказывали Фогелю в будущем место в Reichsgericht, Верховном суде Германии.

С приходом к власти Гитлера все изменилось. Гитлер верил во власть людей, а не закона. Уже через месяц он поставил всю судебную систему Германии вверх тормашками. Fuhrergewalt — воля фюрера — стала беспрекословным законом в стране, и каждая маниакальная прихоть Гитлера немедленно воплощалась в кодексы и инструкции. Фогель помнил некоторые из смехотворных афоризмов, изобретенных архитекторами гитлеровской перестройки законов и права Германии: «Закон — то, что полезно для немцев! Закон должен истолковываться через здоровые эмоции народа!» Когда нормальная судебная власть попыталась отстоять свои позиции, нацисты сформировали свои собственные Volksgenchtshof — Народные суды. По мнению Фогеля, самый черный день в истории немецкой юриспруденции наступил в октябре 1933 года, когда десять тысяч юристов, стоя на ступенях Reichsgericht в Лейпциге, подняли руки в нацистском приветствии и поклялись «следовать курсом фюрера до конца своих дней». Фогель был среди них. Тем же вечером он пришел домой, в маленькую квартирку, где они жили вдвоем с Гертрудой, сжег в печи всю свою юридическую библиотеку и напился до рвоты.

Несколько месяцев спустя, зимой 1934 года, его пригласил к себе низкорослый, щуплый, строгий с виду человек, рядом с которым всегда находилась пара такс, — Вильгельм Канарис, новый глава абвера. Канарис спросил Фогеля, не желает ли тот работать под его началом. Фогель согласился с одним лишь условием — чтобы его не принуждали вступать в нацистскую партию, — и на следующей неделе вошел в мир немецкой военной разведки. Официально он числился личным юрисконсультом Канариса. Неофициально же он получил задачу обеспечить подготовку к войне с Великобританией, которая, по мнению Канариса, была неизбежна.

Сейчас Фогель сидел за столом, согнувшись над листком бумаги, прижав скрюченные пальцы к вискам. Он изо всех сил старался сосредоточиться и перестать замечать непрерывный шум: скрежет старого лифта, то и дело проползавшего вверх или вниз прямо за его стеной, стук ледяного дождя в стекло, какофонию автомобильных клаксонов, возвещавшую о наступлении берлинского вечернего часа пик. Посидев так немного, он отнял руки от висков, распрямил пальцы и зажал уши ладонями. Наступила тишина.

Записка, с которой он работал, была дана ему лично Канарисом в середине дня, через несколько часов после возвращения «Старого лиса» из Растенбурга, где он встречался с Гитлером. Канарис сказал, что считает результат встречи многообещающим, и Фогель вынужден был согласиться. «Гитлер требует результата, Курт, — сказал Канарис, сидя за своим видавшим виды антикварным столом с видом всезнающего и ко всему на свете готового старого испанского дона; его глаза шарили по переполненным книжным полкам, как будто искали бесценный, но давно потерянный том. — Он хочет получить обоснованные сведения о том, где состоится высадка: в Кале или в Нормандии. Возможно, наступило время ввести в игру ваших самых драгоценных агентов».

Фогель уже один раз наскоро просмотрел текст. Теперь он прочитал его более внимательно. По его мнению, ситуация сложилась не просто многообещающая — она была идеальной. Появилась та самая возможность, которой он давно ждал. Закончив чтение, он поднял голову и несколько раз позвал по имени Ульбрихта, но сделал это так тихо, как будто говорил прямо ему в ухо. Немного подождав и не получив ответа, он поднялся и вышел в приемную. Ульбрихт чистил свой «люгер».

— Вернер, я зову вас уже пять минут, — сказал Фогель своим почти неслышным голосом.

— Простите, капитан, но я вас не слышал.

— Завтра я с самого утра хочу встретиться с Мюллером. Включите меня в его расписание.

— Слушаюсь.

— И, Вернер, сделайте что-нибудь с вашими проклятыми ушами. Я уже надсадил себе горло.

* * *

Бомбардировщики налетели в полночь, когда Фогель забылся чутким сном на неудобной раскладушке в своем кабинете. Он спустил ноги на пол, не спеша поднялся и подошел к окну. Над головой гудели самолеты. Берлин содрогнулся; в районах Панкоф и Вейссензее занялись первые пожары. «Какую еще кару сможет перенести город», — спросил себя Фогель. Уже целые кварталы столицы Тысячелетнего рейха превратились в груды щебня. Значительная часть самых знаменитых пригородов больше походила на горные хребты из раздробленных кирпичей и искореженной стати, прорезанные узкими извилистыми ущельями. От лип на Унтер-ден-Линден остались опаленные остовы, торчащие на фоне закопченных, лишившихся витрин окон некогда блестящих магазинов и банков, занимавших обе стороны широкого бульвара. Известные всему миру часы в церкви мемориала кайзера Вильгельма с ноября показывали половину восьмого: в этот час союзнические бомбардировщики превратили в руины сразу тысячу акров[9]территории Берлина.

Он наблюдал за ночным налетом, а в памяти у него повторялся текст вчерашней записки.

АБВЕР/БЕРЛИН XFU0465848261

КАНАРИСУ ОТ МЮЛЛЕРА: 2 НОЯБРЯ 43 Г.

21 ОКТЯБРЯ КАПИТАН ДИТРИХ ИЗ АСУНСЬОНСКОЙ РЕЗИДЕНТУРЫ ВСТРЕТИЛСЯ С АМЕРИКАНСКИМ ИСТОЧНИКОМ СКОРПИОНОМ В ГОРОДЕ ПАНАМА. КАК ВЫ ЗНАЕТЕ, СКОРПИОН ОДИН ИЗ НАШИХ САМЫХ ПОЛЕЗНЫХ АГЕНТОВ В АМЕРИКЕ. ОН ЗАНИМАЕТ ВЫСОКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В НЬЮ-ЙОРКСКИХ ФИНАНСОВЫХ КРУГАХ И ИМЕЕТ ХОРОШИЕ СВЯЗИ В ВАШИНГТОНЕ. У НЕГО ЛИЧНЫЕ ДРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ СО МНОГИМИ ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫМИ ЧИНОВНИКАМИ В ВОЕННОМ МИНИСТЕРСТВЕ И ГОСУДАРСТВЕННОМ ДЕПАРТАМЕНТЕ, ЛИЧНО ВСТРЕЧАЛСЯ С РУЗВЕЛЬТОМ. НА ВСЕМ ПРОТЯЖЕНИИ ВОЙНЫ ЕГО ИНФОРМАЦИЯ БЫЛА СВОЕВРЕМЕННОЙ И ОЧЕНЬ ТОЧНОЙ. НАПОМИНАЮ ВАМ О ПОСТУПИВШИХ ОТ НЕГО СВЕДЕНИЯХ О ПОСТАВКАХ АМЕРИКАНСКОГО ОРУЖИЯ БРИТАНЦАМ.

СОГЛАСНО ДАННЫМ СКОРПИОНА, ИЗВЕСТНЫЙ АМЕРИКАНСКИЙ ИНЖЕНЕР ПО ИМЕНИ ПИТЕР ДЖОРДАН В МИНУВШЕМ МЕСЯЦЕ ПОДПИСАЛ КОНТРАКТ С АМЕРИКАНСКИМ ФЛОТОМ И НАПРАВЛЕН В ЛОНДОН ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ СТРОГО СЕКРЕТНОГО СТРОИТЕЛЬНОГО ПРОЕКТА. ДЖОРДАН НЕ ИМЕЕТ НИКАКОГО ВОЕННОГО ОПЫТА. СКОРПИОН ЗНАЕТ ДЖОРДАНА ЛИЧНО И ГОВОРИЛ С НИМ ПЕРЕД ЕГО ОТЪЕЗДОМ В ЛОНДОН. СКОРПИОН УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ПРОЕКТ ОПРЕДЕЛЕННО СВЯЗАН С НАМЕРЕНИЕМ ВРАГА ВТОРГНУТЬСЯ ВО ФРАНЦИЮ.

ДЖОРДАН ИЗВЕСТЕН СВОИМИ ПРОЕКТАМИ НЕСКОЛЬКИХ КРУПНЫХ АМЕРИКАНСКИХ МОСТОВ. ОН ВДОВЕЦ. ЕГО ЖЕНА, ДОЧЬ АМЕРИКАНСКОГО БАНКИРА БРАТТОНА ЛАУ-ТЕРБАХА, ПОГИБЛА В АВТОМОБИЛЬНОЙ АВАРИИ В АВГУСТЕ 1939. СКОРПИОН УТВЕРЖДАЕТ, ЧТО ДЖОРДАН ДОСТУПЕН ДЛЯ ВОЗДЕЙСТВИЯ СО СТОРОНЫ ЖЕНСКОГО ПЕРСОНАЛА.

ДЖОРДАН В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ПРОЖИВАЕТ В РАЙОНЕ ЛОНДОНА ПОД НАЗВАНИЕМ КЕНСИНГТОН. СКОРПИОН ПРЕДОСТАВИЛ АДРЕС ДОМА, А ТАКЖЕ КОМБИНАЦИЮ ЗАМКА ЛИЧНОГО СЕЙФА ДЖОРДАНА.