— Но тем не менее в кабинете было холодно. И знаешь, почему? Потому что дыра от пули в окне была проделана заранее. Скорей всего очень заранее, раз комната успела выстыть. Вот тепло через дырку и улетучилось. Другого объяснения холодрыги в комнате нет.

— Но кому понадобилось простреливать стекло? — спросила Наташа. — И как это можно было сделать, чтобы никто в доме не слышал выстрела, пробившего стекло?

— Можно было приложить к стеклу подушку и через нее выстрелить, — сказала Инна. — Или воспользоваться пистолетом с глушителем. Это только для примера. Конечно, я не знаю, как именно поступил преступник.

— Но кто мог пробраться в кабинет дедушки?

— Да кто угодно. У любого живущего в этом доме была возможность заказать себе дубликат ключей от кабинета. Твой дед не носит же их у себя на поясе днем и ночью. Я спросила сегодня утром у Роланда Владимировича, не заходил ли он к себе в кабинет вчера вечером. Так вот он сказал, что нет. Так что дыра в окне могла появиться уже сразу после обеда. До обеда мы были с тобой в саду и никакой дыры в окне не видели. А стрелять в окно могли и с улицы. Даже наверняка стреляли с улицы. В комнате остались осколки стекла. А вот стрелять в твоего дядю могли уже и не с улицы, а из дома.

— Слушай, — испуганно заговорила Наташа, — я вот что подумала: если стрелявший находился в доме, значит, это может быть и любой из слуг, и Сильви, которая пробралась в кабинет и не через гостиную. И…

— И даже твой дед, — закончила за нее Инна. — Ничего не скажешь, весело.

— Девочки! — раздался негодующий голос Эмилии за дверью. — Что вы копаетесь? Все уже сидят за столом. Вы праздничного гонга не слышали? У меня, по-вашему, других дел нет, только вас к обеду вытаскивать? И так вся измучилась, пока этот проклятый гонг повесила.

Сестры поспешно выскочили в коридор.

— Боже мой! — всплеснула руками экономка при виде Наташи. — Ты даже не соизволила переодеться к обеду. Чем это ты была так занята?

И, не дожидаясь ответа, она заторопилась обратно на кухню.

— Интересно, как много она успела услышать, прежде чем подала голос? — спросила у Наташи Инна, спускаясь вниз к столу.

Там уже сидела вся семья. Даже Сильви спустилась в гостиную. Девушка выглядела немного утомленной, но тем не менее оживленно беседовала с Яном о преимуществе крекеров над чипсами.

На этот раз к обеду подали на первое молочный суп, а на второе свинину, тушенную с кислой капустой, перловой крупой и обилием пряностей. Блюдо было эстонским, называлось совершенно дико — мульгекапсад или что-то вроде этого. Но на вкус оказалось бесподобным. Инна съела две порции и вынуждена была остановиться лишь потому, что Эмилия торжественно внесла десерт — густой клюквенный кисель с белыми разводами сливок.

— Ешь посытней, — посоветовал Инне Роланд Владимирович. — Следующий раз мы будем есть лишь за новогодним столом. А до того на кухню лучше не соваться.

— Эмилия становится перед Новым годом страшно раздражительной, — подтвердил слова деда Вилли. — Если появишься на кухне, может и убить.

Его слова повисли над столом. В комнате воцарилось молчание. Ингрида наклонилась и что-то прошептала сыну на ухо.

— А что я такого сказал? — удивился тот. — Любой в доме может сказать, что Эмилия…

— Достаточно! — рявкнул на него Роланд Владимирович. — Я долго терпел. И вот что я вам должен сказать, дорогие родственнички. С этой минуты чтобы я не слышал ни одного дурного слова в адрес Эмилии.

Она все эти годы преданно заботилась обо мне, когда у всех моих дорогих невестушек имелись дела поважней. И если в этом доме кто и заслуживает того, чтобы я оставил ему свои деньги, то это именно она.

С этими словами старик поднялся из-за стола и направился к себе. Все прочие остались сидеть в тягостном молчании.

— Что он хотел этим сказать? — наконец затравленно спросил Дюша. — Он что ж, собирается оставить все этой особе?

Сильви сосредоточенно нахмурила брови и почему-то посмотрела на Алексея. Ее примеру последовали остальные.

— Алексей, — требовательно сказал Эрнест. — Мы все понимаем, что ты не случайно оказался вчера в кабинете отца. Если тебе удалось что-то обнаружить, ты не вправе скрывать это от остальных.

— Ты нашел новое завещание отца? — напрямую спросила у него Ида.

Алексей оглянулся на жену, словно ища поддержки. Но и она молча смотрела на него.

— Оставьте меня в покое! — внезапно вскрикнул Алексей. — Ничего я не нашел! Я просто зашел в кабинет отца в поисках ручки, чтобы написать пару поздравительных открыток. Я даже не успел ничего понять, как в меня выстрелили.

Он поднялся из-за стола, оперся на плечо жены, чтобы уйти к себе.

— Мы тоже пойдем отдохнуть, — сказала Инна. — Наташа, пойдем. Хватит трескать кисель. Лопнешь.

Она выволокла упирающуюся сестру из-за стола.

— Быстрей за ними, — прошептала она, удалившись на приличное расстояние. — Ты знаешь, как можно попасть на третий этаж, чтобы остальные нас не засекли?

— Конечно, через террасу. Только, боюсь, лестница обледенела.

— Попробуем.

Через минуту сестры стояли перед стеклянной дверью, ведущей в зимний сад. Они быстро пересекли его и оказались еще перед одной дверью. Она была плотно закрыта. Но, к счастью, всего лишь на внутренний замок. Сестры приоткрыли ее и вышли на улицу.

— Надо было одеться, — клацая зубами, сказала Наташа. — Тут зверский холод.

Действительно, несмотря на то что выглянуло солнце, на улице было холодней, чем вчера. Дул сильный ветер.

— Это единственный путь наверх? — спросила Инна.

— Да. Не считая парадной лестницы, которая выходит в гостиную, — кивнула Наташа.

— Тогда нечего рассуждать. Полезли.

И сестры начали карабкаться по обледенелым ступеням вверх. Такая прогулка и в более подходящее время могла оказаться сомнительным удовольствием.

А когда вас обдувает порывами ледяного ветра, который бросает вам в лицо пригоршни снега, это и вовсе кошмарно. Но сестры мужественно карабкались вверх.

Несколько раз они скатывались обратно, и им приходилось начинать все сначала.

Наконец они встали перед дверью третьего этажа.

Она вела на небольшую площадку, сплошь заставленную деревьями в кадках. Инна толкнула стеклянную дверь и с замиранием сердца подумала: а что, если и она заперта? Но нет, дверь легко поддалась. И сестры оказались в тепле. Немного отогревшись, они тронулись в путь.

— Я хочу подслушать, что скажет Алексей своей жене, когда они останутся наедине, — пояснила Инна сестре свой замысел.

— Правильно. Я тоже не верю, что ему в кабинете понадобилась ручка, — подхватила та. — Вон дверь их спальни…